Гийом Фай - Археофутуризм. Мир после катастрофы: европейский взгляд.

Поддерживаемый магнитным полем на большом поднятом монорельсе поезд ехал через леса, туманные горы и бескрайние горизонты — ландшафт восточной Сибири прямиком из фильма Тарковского…

— Смотрите!

Лес исчез. Теперь поезд ехал через огромный город, состоящий из деревянных домов, хижин и изб. Видно было кирпичную православную церковь с золотым куполом, ярмарку скота и прачечную, полную занятых делом женщин. Несмотря на скорость поезда, пассажиры видели многолюдные рынки, телеги с лошадьми, плуги с быками, вспахивавшими поля, фермы, берега большой реки, усыпанные мельницами…

Этот вид продолжался несколько минут. На расстоянии можно было увидеть огромные руины, покрытые зарослями — остатки заводов и каркасы зданий: старый шахтёрский город Могоча, след XX века. За его пределами была видна девственная природа — бесконечные леса сосен и берез.

Дмитрий продолжал:

— Это одно из крупнейших неотрадиционных сообществ нашей Федерации. Дирижабельное сообщение с Улан–Удэ или Иркутском поддерживается раз в неделю. Моя жена, Оливия, тут была в прошлом месяце, чтобы купить копченого мяса яка и «водочки» — чудесного напитка из березовой коры, которого нигде больше не найти. В этом сообществе по меньшей мере 50000 жителей. У них уровень жизни примерно как в Европе XIII века. Они очень счастливы…

— Верно ли, — спросила Дмитрия индианка, — что перед Великой катастрофой пытались заставить всё человечество принять экономику, основанную на технологии?

— Да, это была великая утопия XIX и XX веков. Она возникла в Европе и Америке, но была абсолютно нежизнеспособна. Она способствовала краху старой цивилизации и переселению народов с Юга на Север. Сегодня лишь на 19% населения Евросибирской федерации распространяется научно–техническая экономика и жизненный уклад. Я думаю, что в Индии ещё меньше…

— В моей стране лишь каста Абишами, к которой я принадлежу, живёт так. Я думаю, мы составляем около 5% населения — тем не менее, десятки миллионов человек. В любом случае, по словам моего отца, махараджи Гопала, наше общество куда более справедливо и уравновешенно, чем общество старого мира. Индия вновь открыла свои традиции.

Дмитрий улыбнулся.

— Конечно, это уже не «демократия»…

Нафисса подняла брови.

— Что такое «демократия»? Я уже слышала это слово…

Такой вопрос Дмитрию не нравился, так что он попытался дать уклончивый ответ.

— Сначала демократия была неплохой идеей. В Древней Греции она означала власть демоса — независимых городов. Но затем она распространилась на все народы, включая густонаселённые страны, и это стало катастрофой. Демократия подходит только европейскому складу ума. Её нельзя экспортировать: у каждого народа свой особенный режим правления, к которому все приспособились. Плохо применённая демократия может привести к несправедливости и катастрофе или стать опорой тирании.

— Я правда не понимаю, почему люди Запада верили, что всё человечество должно жить под одним режимом. Какая нехватка здравого смысла, какая гордость!.. В Индии нет «демократии», но нет и несправедливости, нет тирании, всё и так хорошо работает…

После секундной паузы Нафисса добавила:

— А как же Федерация? В ней вы восстановили «демократию»?

Дмитрий иронично улыбнулся.

— Скажем так: у нас больше нет такой демократической системы, которая была в ходу перед Великой катастрофой. Теперь мы используем понятие «органической демократии», навеянное Платоном — древнегреческим философом. Фиксированная единообразная модель демократии для такой географической сущности, как наша, была бы совершенно непригодной, ведь есть огромная разница между жизнью в сельской местности и жизнью меньшинства (например, нас с Вами), продолжающего пользоваться наукой и техникой. Кроме того, все наши автономные регионы–государства могут — во всех сферах жизни, не находящихся в ведомстве Имперского правительства — организовывать институты по своей воле. Этим государствам нужно лишь назначить любыми средствами определённое пропорциональное населению количество представителей в Федеральный сенат Империи. Но не сомневайтесь: ни у одного государства нет права подавлять население, иначе оно будет исключено из Федерации. Наша норма — государство закона.

Нафисса пристально посмотрела на него с лёгкой улыбкой.

— Понимаю. Вы очень терпимы. Мой отец бы посмеялся! Однако, всё же у каждого народа свои законы… Пожалуйста, продолжайте объяснение.

Дмитрий не отреагировал.

— В Федерации мы попытались совместить два принципа: с одной стороны, абсолютная власть и быстрое принятие решений верховным политическим органом — Правительством, избираемым Имперским сенатом; с другой, большая свобода организации для отдельных регионов–государств. Некоторые из них — около 30% — остались или превратились в наследственные монархии, управляемые королями, герцогами или другими народными правителями. Как видите, мы пытаемся быть терпимыми и эффективными.

Их разговор прервала стюардесса, принесшая несколько кубиков сырой рыбы из озера Байкал, смешанных с горячей похлебкой — типичное блюдо той местности, которую они пересекали. Нафисса изголодалась и набросилась на еду.

— Ваша кухня хороша, господин консул. Почти так же вкусно, как в моей стране.

— Я регулярно организую кулинарные соревнования между разными автономными государствами Федерации.

— И кто же побеждает?

— Это уже начинает надоедать: всегда государства старой Франции…

— Откройте конкурс и дайте поучаствовать Индийской империи…

После секундной тишины Нафисса сказала: «Смотрите!»

Она снова нагнулась к нему, прижав лицо к окну. Её длинные черные волосы задели униформу Дмитрия. Он сосредоточился на виде снаружи.

Поезд двигался между скалой и равниной. Десятки животных с серой шкурой бежали в подлеске. Их было видно лишь несколько секунд.

— Это волчья стая. Они теперь повсюду. В XX веке дикие животные исчезли, но теперь вернулись. Конечно, это вызывает некоторые проблемы…

— С тиграми в Индии то же самое. Время от времени они съедают кого–нибудь из селян. Но они такие красивые! Смотрите, у меня сумка из тигриной шкуры…

— Я видел. Недавно мне пришлось улаживать противоречие между Герцогством Прованским, Государством Падания и Федеральным министерством сельского хозяйства. Они жаловались на распространение волков, истребляющих стада, и просили послать им 5000 обученных псов на защиту. Но это слишком дорого и переговоры затянулись.

— Каков же был результат?

— У двух государств было 25000 пастухов с огромными стадами, и мне пришла в голову отличная идея.

— Не удивлена… Расскажите.