Алексей Янов - Княжич

Система привода, назовём её кривошипно–балансирной, через балансир, с помощью двух рычагов соединяется с рабочим и вытеснительным поршнями, а рабочий поршень приводится непосредственно от коленчатого вала. Главная задача этого приводного механизма, чтобы движения поршней на протяжении всего цикла не совпадали по фазе, иначе ничего работать не будет.

Закончив выступление, я сел за стол и принялся рассматривать своих «инженеров», а они зачаровано разглядывали натянутый на доску холст бумаги, со схематичным изображением двигателя. Стоит ли говорить, что моя речь произвела фурор. Сначала озарение от услышанного приходило то к одному, то к другому, и они вскакивали, поражённые до глубины души … в то время как другие продолжали соображать, понимая, что им только что княжич рассказал о чём–то важном, но представить, как лёгкий воздух будет вращать тяжёлые железные детали машины, могли пока только с трудом. Слово «давление» оставалось для многих присутствующих непонятным абстрактным понятием, а потому, как это самое «давление» может действовать на практике, сквозь дебри их мозга ещё не доходило. Ничего, с первыми опытными образцами скоро дойдёт до всех!

– Товарищи мастера! – мне пришлось повышать голос, чтобы заглушить начавшейся галдёж. – Поскольку двигатель внешнего сгорания проект очень большой, в одиночку его не потянуть, поэтому нам надо объединить усилия! Проект предлагаю возглавить Микуле Белову!

Микула растерялся от неожиданного известия и лишь спросил:

– А как же мои пушки?

– А что пушки? – я лишь пожал плечами, – отрабатывай, как и раньше технологию чугунного и бронзового литья, чтобы уменьшить брак. А пока возглавишь мастеров, что будут работать над двигателем внешнего сгорания, думаю, от желающих войти в эту группу у тебя отбоя не будет.

Собрание согласно загудело.

– Но если тебе двигатель не интересен, то мы можем и другого человека поискать под это дело?

– Нет–нет, то есть да! Интересен! – запутался в словах Микула. – Вот только осилю ли я его? Не могу поручиться!

– Ведь уже сказано, – я попытался вернуть мастеру уверенность в собственных силах, – каждый из нас тебе должен будет помогать по мере возможностей. Ну вот, например, Нажир, какое он имеет отношение к порученному тебе делу?

– Дык никакого! – удивился Микула.

– А вот и не правда! – после этих моих слов Нажир, казалось, смутился ещё больше Белова, но от удивления. – Имеет он к этому делу отношение, и самое прямое!

Все мастера дружно уставились в сторону Нажира, а тот лишь как рыба беззвучно открывал и закрывал рот, слишком уж опешил он от заявления княжича, что, дескать, он имеет какое–то отношение к впервые жизни увиденному им чертежу немыслимой до сели машины.

– Принцип работы машины все поняли? – перевёл я внимание мастеров от Нажира на себя. – Разогретый воздух создаёт в замкнутом пространстве давление на поршни. Так?

Мастера, поддакивая, дружно закивали головами.

– А разве порох, сжигаемый в стволе ружья, не создаёт давление? Пуля–то вылетает из ствола не из–за того, что она огня испугалась, – мастера стали лыбиться, послышались смешки – а под действием силы давления пороховых газов. А теперь подумайте, имеет ли ружьё отношение к двигателю внешнего сгорания? Конечно, имеет! – сам ответил на свой вопрос, – у них один принцип работы, только в ружье взрывчатое газовое давление, а здесь, – я указал на чертёж, – за счёт разницы температур.

– Скажем, приводные механизмы кто тебе будет помогать делать? – спросил я у Белова и сам вместо него ответил, – те же мастера, что делали приводы к водяным колёсам и воздуходувкам. И так далее.

– Теперь давайте примерно разберемся, какие детали нам нужны, – помогал я растерявшемуся Белову вести производственное совещание. – Литейщики должны отлить блок цилиндров из чугуна, головки цилиндров – из стали или бронзы, трубки нагревателя, поршни, шток поршня, трубки холодильника, регенераторы, да и в целом весь теплообменник – предпочтительно из стали, если не получится, то из бронзы. Кривошипы, шатуны, картер – отлить из чугуна. Топливную горелку – желательно из листовой стали.

Мастера–металлурги принялись старательно записывать мои пожелания.

– Конкретно кто, и конкретно, что будет отливать, – обратился я к мастерам, – определитесь между собой. Смастерить цилиндр или те же поршневые кольца будет много сложнее чем отлить, например, картер. Здесь я вам не советчик, сами разберетесь, кому и за что браться. В качестве смазки попробуем использовать угольный дёготь со смолой и салом … – и я ещё минут десять активно фонтанировал различными мелькающими в голове идеями, а потом удалился, оставив мастеров одних, осмысливать всё ими услышанное за сегодня.

И работа закипела! Поршень окончательно подгоняли к цилиндру электролическим способом (гальванопластика). Физика процесса проста до безобразия: поршень опускали в раствор латунного купороса и подключали его к «вольтову столбу», что вызывало осаждение на поршень меди.

С цилиндрами пришлось повозиться. Выкраивать листы, потом выгибать их, для получения требуемых форм. Всё–таки, это были не паровые котлы с высоким давлением, заполненные водой, поэтому я отказался от долгого и муторного процесса клёпки, сделав котлы сварными. Сваривать железные листы кузнечным способом, было для местных мастеров куда привычней, чем заклёпывать стальные листы. Поэтому теплообменник сделали железным. Кромки свариваемого цилиндра нагревали в горне до белого каления, а потом, на чугунной оправе ударами молотка загибали внутреннюю кромку на наружную, сваривая их вместе.

Днище делалось из одного листа, его нагревали в калильной печи и придавали ему сферическую форму выбивкой молотами в чугунной изложнице. Всё никак не доходили руки сделать нормальный винтовой пресс! Выгибка листов производилась вручную на желобчатой чугунной доске, с помощью ударов деревянными балдами.

Удивительно, но факт, уже в конце июня первый в мире двигатель внешнего сгорания был готов и ждал испытаний. Я за эти три недели несколько раз посещал цеха, осматривал отливки деталей, присутствовал на подгонки поршней и кривошипов, буквально на пальцах объяснял мастерам как это всё должно выглядеть и работать. Они, в отличие от меня, с техникой подобного рода никогда не сталкивались, а о существовании промышленного дизайна и вовсе не имели никакого представления.

Чугунно–стальной «монстр» частично вмурованный в печь с кривошипно–балансирной системой привода на коленвал приковывал к себе любопытные взгляды всех его отцов–создателей, пришедших на испытания. Чуть отдельно от толпы мастеров стоял Изяслав Мстиславич со своими ближниками – он тоже заинтересовался новой «игрушкой» сына.