Сергей Красов - Вторая попытка

— А что, дежурный уже сменился? Вроде Заика был?

— Да. Безденежных заступил. Короче, — можете спать спокойно, покушений больше не намечается. Да, хозяин дал добро, завтра я сам лечу в Сосьву со спецсообщением. Сегодня отпечатаю и утром здесь в отделении зарегистрирую. Ладно, пошли.

Возле крыльца дневальный заканчивал убирать остатки снега.

— Гражданин начальник, — подойдя к Рагозину вплотную, он зашептал, — тут на крыльце в снегу нож был, я его вон в тот угол переложил, за кончик лезвия брал, аккуратно.

— Молодец, всё правильно сделал, — Рагозин поднял нож за лезвие и, насвистывая, пошёл к калитке. Проводив его взглядом, Вадим вошёл в палату.

Юра Ростовский мерил палату шагами, мотаясь туда-сюда по лагерной привычке.

— Представляешь, Бурый, как я и думал! Это Хазар, сука, торпеду отправил. На моё место смотрящего нацелился там — на свободе! Думает оно мёдом намазано. Гнида. Всякую грязь там на меня, наверное, выдумывает… Надеялся, что я стану жмуром, и — концы в воду! Никому уже ничего не докажу! А вот х… ему на всю морду! Теперь ему п… дец! Я отпишу людям… Такие решения без сходки не принимают, а там меня все знают. По-любому решат меня дождаться и лично спросить. И вся грязь сразу отвалится!

Ну сука!… И этот, — Стёпа… Разборки в санчасти! Чуть мочилово не вышло! Кстати… Спасибо тебе. Да только за это его, козла, опустить полагается! Хотя, в нашей зоне… с таким смотрящим….Может и пролезло бы. Наговорил бы Почтарю, что исполнил решение воровской сходки в Ростове. Пока проверяли бы,… то да сё,… время бы ушло. А что от тебя кум хотел?

— Да не поверил, что они между собой передрались. Оказывается, он уже знал, что они по твою душу сюда рванули, только не успел перехватить. Пока я ему ещё пару раз рассказывал свою версию, там в дежурке один из армян раскололся и всё рассказал дежурному, что, мол, это я их отметелил. Теперь вот жду, — может медалью наградят или просто благодарность объявят.

Ростовский застыл, открыв рот и глядя на Вадима. Потом захохотал и сел на койку, держась за живот:

— Ну ты даёшь, Бурый! Ха-ха-ха! Во сказанул!…Медаль!… Ха-ха-ха! Вот умора!… — Хохот перешёл в кашель. Кое-как прокашлявшись и отсмеявшись, Ростовский проговорил, вытирая слёзы:

— С тобой не соскучишься! Как ты там куму сказал, когда они прибежали? Тот спрашивает, что, мол, происходит, а ты ему так спокойно: «Да уже ничего». Тот смотрит, — трое трупами лежат. В натуре — ничего не происходит! Ха-ха-ха! Всё спокойно! Ха-ха-ха! Все лежат! Ха-ха-ха! Отдыхают! Ха-ха-ха! — Ростовский опять закашлялся.

Вадим вздохнул, поднялся с койки, взял со стола чайник, налил в кружку Ростовского компота и протянул ему:

— Пей, Юра, полегчает.

— Благодарю. — Ростовский сделал пару глотков, — уф-ф… В натуре полегчало. Слушай, Бурый, ты раньше какой-то не такой был. Я хоть рядом с тобой не был, но ты личность довольно-таки заметная, выделяешься из толпы. Поэтому к тебе поневоле все присматриваются. Да и случаи разные про тебя друг другу рассказывают. Не каждый сможет раскидать целую бригаду здоровых рецидивистов…

— Да никто их не раскидывал, они сами разбежались.

— Ну да! Ха-ха-ха! Конечно сами! Ха-ха-ха! — Юра с трудом подавил смех. — Я к тому, что у тебя характер был совсем не такой, как сейчас. Какой-то угрюмый. Замкнутый. Говорил как-то мало, два-три слова буркнешь и всё. А сейчас… Так складно рассказываешь, и ещё… как-то грамотно что-ли. Да и шутки у тебя, — я чуть живот не порвал.

— Вот, вот… Я и сам чувствую, что со мной что-то не то. Эти картинки из будущего… Я уже сам себя побаиваюсь. Короче, Юра, давай лучше спать. Утро вечера мудренее.

— Ну да, ты прав. Хотя, я вряд ли засну.

Стоило только Вадиму вытянуться в койке и расслабиться, как он мгновенно почувствовал, что засыпает. «Вот что значит молодой организм», — подумал он и сквозь сон услышал, как Ростовский сказал мечтательно:

— Был бы ты такой с самого начала, — вот бы смотрящий получился для нашей зоны!…

«Этого мне только не хватало», — подумал Вадим и отключился.

— Бурый, ты хамать то будешь?

Вадим, в этот момент на своём новеньком «Пежо — 308» обгонявший фуру с польскими номерами, не понял, откуда в его мозгу прозвучал голос, показавшийся знакомым. Крутанув головой и не кого не увидев в салоне автомобиля, Вадим взглянул на спидометр, показывавший 130 км в час, затем вперёд, — на показавшийся вдали автобус, идущий навстречу, прямо ему в лоб. Прикинув расстояние до автобуса, Вадим подумал: «Так можно и не успеть», — и добавил газу. Из динамиков автомобиля давно уже звучала музыка из какого-то балета. Видимо волна сбилась с привычного «Радио — Шансон». Закончив обгон, Вадим перестроился обратно в свой ряд и протянул руку к магнитоле. Но попытки переключить радиостанцию ничего не дали. Везде звучало одно и то же.

— Валера, всё уже остыло.

Опять этот голос. Вадим тряхнул головой… и проснулся.

Глядя на стоявшего возле него Юру Ростовского, Вадим долго не мог сообразить. Где сон, а где явь: там, где он мчался в удобной красивой иномарке или здесь, — в больничной палате с ободранными стенами. Отогнав нахлынувшую на секунду тоску по той жизни: с интернетом, цветными телевизорами и продуктовым изобилием, Вадим глубоко вздохнул и резко сел на кровати.

— Наконец-таки, — Ростовский застёгивал бушлат, собираясь куда-то, — ну ты и спишь! Я уже и музыку на полную громкость сделал и кашляю, и ногами топал, как конь, — бесполезно! Спишь. — хоть бы хны! Чай и каша — на тумбочке. Всё уже остыло. Я пойду, покурю на крыльце, кое-кто подойти должен, перетереть.

Висевший на стене, перемотанный синей изолентой динамик, хрипел знакомой мелодией из «Лебединого озера».

«Ну вот, — подумал Вадим, — сейчас эту музыку будем до двух часов слушать. А потом, — важное правительственное сообщение».

Сходив в туалет и поплескавшись в рукомойнике, Вадим за несколько секунд расправился с завтраком, запил остывшим чаем, сел на кровать и задумался.

— Говорит Москва, вы слушаете радиостанцию Маяк. Московское время шесть часов тридцать минут, — проговорил женский голос из динамика, и опять зазвучала классическая музыка.

«Ого, уже пол девятого, — перевёл на местное время Вадим, — вот это я поспал. Молодой Рагозин уже, наверное, возле отделения крутится, чтобы пакет зарегистрировать. Тяжело ему вчера пришлось. Пока с Бабаханяном разбирался, потом спецсообщение печатал на машинке одним пальцем. Домой, поди, к полуночи добрался, не раньше. Хотя, о чём это я? Это же обычный мой рабочий день в эти годы. Бывало ещё на лесобирже пролазишь часов до двух ночи, а потом к семи утра на работу бежишь в зону.»

Вадим задумался о своём обещании написать для молодого Рагозина что-нибудь из его будущей жизни и истории страны. Основное ещё вчера вроде бы рассказал. Можно много чего ещё набросать. Например, когда доллары скупать и когда их потратить. Учесть дефолт, цены на недвижимость, где он всё-таки был специалистом, — первые несколько лет на пенсии работал риэлтором.