Александр Забусов - Феникс

Во всяком случае, инфильтрацию Михаил провел ювелирно, комар носа не подточит, и врач все симптомы «проглотил» и вывод сделал, какой нужен был. Теперь именно в этом заведении необходимо максимум недельку продержаться, исполнить задуманное и тихо-тихо раствориться «в войсках». Все вполне осуществимо, если горячку не пороть и все просчитать. Умерших пациентов хоронили в братских могилах. Обычно на могилке устанавливали деревянную табличку с именем или номером, учёта погибших такие госпитали, как этот, не вели. Иногда не было документов, иногда быстрое перемещение на новое место не давало такой возможности. Вполне возможно, нужно будет осмотреться и сработать под «ворона» [38] «Ворон» — агент разведки (мужчина), прибегающий к соблазнению женщин с целью их последующей вербовки и вовлечения в какую-либо деятельность. , но без далеко идущих планов. Короче, новой легендой он себя обеспечить сможет…

Человек предполагает, а судьба располагает! У немцев, что ни говори, а военная разведка на уровне. Во время прорыва линии обороны сумели вычислить место расположения главного штаба, и большая мобильная группа ринулась в брешь. Огибая войска по тылам, рискуя быть разбитой на марше, по полевым дорогам, как угорелая неслась к цели, снося по пути маршевые части и отряды охраны тыла. Общее наступление оказало хорошую поддержку группе.

Штаб фронта, такой неповоротливый организм, что за час-полтора с места не сдвинешь. К тому же потеря управления войсками грозит катастрофой. Получив вести о прорыве, весь штабной аппарат был приведен в состояние отражения внезапного нападения. Ночью рыли окопы, минировали подходы, распределяли силы и средства.

Разведчики Разина в сложившейся кутерьме отступления, так и не найдя «объект поиска», под вечер вернулись в расположение штаба, а уже с рассветом вместе с подразделениями охраны и обеспечения тыла вынуждены были вступить в бой как простые пехотинцы. По тревоге их выдвинули на самое танкоопасное направление. Вот уж не думал капитан, что так быстро снова встретит Карпенко. И где? В одной траншее повстречались.

— Ты каким боком здесь оказался? — спросил, здороваясь, ладонью по плечу хлопая младшего лейтенанта.

— Наш сто пятый только вчера на переформирование вывели. А три часа назад подняли и ускоренным маршем прямо сюда.

— Ого! Так вы целым полком прибыли? Тогда живем.

— Ага! Полком. Только по числу бойцов, дай бог, батальон наберется. Сомневаюсь.

— Хреново! Ну что? Значит, соседями врага встретим?

— Значит так. Товарищ капитан, Ветер нашелся?

— Нет. Как в воду канул.

— Странно. Мой старшина и часа не прошло, как из госпиталя вернулся. Царапнуло его, а в тыл уходить не желает. Так вот он мне тут в уши напел, что издали приметил нашего проводника по немецким тылам. Вот я и подумал…

— Точно?

Карпенко пожал плечами, мол, за что купил — за то продал. А над линией обороны уже рассвет наступил, четкими очертаниями обозначив здания поселка, степную местность перед позициями, плавни мелкой речушки по правому флангу, а далеко позади и чуть в стороне ангары промзоны, железнодорожный узел и серые палатки с нашитыми на их «крышах» красными крестами.

Разин обернулся, глянул, как его люди обустраиваются на местах, где придется, может быть, костьми ложиться. Эх! Смотаться бы сейчас…

Б-бах! Ба-бах!

Далекие раскаты артиллерийской возни на подходе вернули Виктора в действительность. Никуда он отсюда не пойдет. Как будет, так будет! Лишь спросил:

— Что старшина сказал, как он?

— Да, я же говорю, он его мельком видел. Сказал только, что голова в бинтах.

— Та-ак!

Как раз в это время за спиной Карпенко послышался мелодичный женский голос:

— Ребята, взводный ваш где?

— Да, вон там он, Ксана!

Разин сразу определил женщину в лохматом камуфляже.

— Саша!

Карпенко как-то виновато представил ее капитану:

— Это снайпер нашей дивизии… гм, по совместительству моя жена. Потому так себя иногда и ведет.

— Понятно.

Красивая на лицо, молодая женщина с интересом посмотрела на капитана, с которым общался Карпенко, но при этом обратилась все же к нему:

— Меня Батя к вам приставил.

— Наверняка сама и напросилась? Иди, выбирай позицию, чувствую, скоро снова жарко будет.

Предположения Карпенко скоро оправдались. Боевое соединение люфтваффе в утренние часы и при хорошей погоде успешно провело сброс смертоносного груза на позиции.

— Возду-ух!

Б-бух! Б-бух!..

Штафель Ю-88, освободившись от бомб, под аккомпанемент разрывов и гавканье зенитной батареи отвалил в сторону запада. Отлично было видно, как при попадании осколков от зенитного снаряда один борт вздрогнул, попытался лететь на одном двигателе, однако не смог, летчик, судя по манипуляциям самолета, хотел прибегнуть к аварийной посадке, но рухнул в просвет между степью и дальней балкой. Взорвался.

Все как по-писаному происходило. Будто противник придерживается составленного плана. Танковый клин развернулся по фронту, «метал» снаряды с дальнего расстояния. Десяток бронетранспортеров, лавируя между танками, выдвинулись почти до головных машин. Из бронетранспортеров торопливо, по-тараканьи, выскакивали автоматчики. Их фигурки в фельдграу, с закатанными по локоть рукавами, прячась за танками, устремились к траншеям.

— К бою!

Почти рядом с окопом, где находился Разин, упал снаряд и, не разорвавшись, с визгом срикошетил. Повезло! Виктору показалось, что земля стонет от разрывов снарядов, но от боя не уйти и нужно, пересилив состояние оцепенения, взять себя в руки и воевать. Скоро все потонуло в треске автоматных очередей, свисте и разрывах снарядов с обеих сторон.

В этот кромешный хаос звуков снова влился и тяжелый грохот взрывов бомб в той стороне, где находились госпитальные палатки и размещались основные подразделения штабных работников.

Каретников при госпитале уже двое суток, но к выполнению задуманного так и не приблизился. Вечно что-то мешало. Госпиталь был не маленький. Трудно это представить, но фактически в чистом поле, вернее рядом с балкой, в полевых условиях под боком у поселка было больше тысячи раненых, размещенных в палатках и побеленных свинарниках.

Как ни крути, а нападение на штаб именно для него было своевременным. Хирурги госпиталя развернули работу в операционной и перевязочной. Часть бомб рвалась в районе операционного блока, и один осколок влетел в операционную во время работы…

В небе над поселком крутилась воздушная карусель, второй заход немецкой авиации встретили эскадрильи наших истребителей. Такой плотности авиации с обеих сторон до сих пор Каретников не видел еще. Воздушные бои с небольшими перерывами велись почти на всех высотах. В этой карусели с земли подчас трудно было определить, где свои, где чужие. Кажется реальным, что самолеты сейчас столкнутся. Распылив штафеля, бомбовозы сбрасывали груз куда придется. Дым, чад, пыль заволокли все вокруг. В промежутках между разрывами было слышно, как крупнокалиберные пули авиационных пулеметов чмокали все на своем пути, до чего смогли дотянуться. Михаил сжался в комок в своем укрытии, надеясь только на одно, чтобы не случилось прямого попадания. Сейчас ему казалось, что огонь авиации уже уничтожил не только все живое, но и неживое вокруг.