Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

Галина растерянно заморгала.

Что, сбой алгоритма начинается у мадам, пардон, мадемуазель киборгини? Я тебя разморожу, сосулька ты… «неистовая»!

– П-поговорить? О чем?

– О тебе, – нагло заявил я. – Видишь, вон там, около лесопосадки рама от трактора? Давай там присядем.

И, не дожидаясь согласия, зашагал прочь от студенческого гвалта.

Знаете, что мучительней всего для женщины? Абсолютно для любой женщины, практически без исключений. Недосказанность! Недорасставленность точек над буквами «и», особенно если они украинские или, скажем, английские. Не женщины, разумеется, а буквы. Про английских женщин не знаю, а вот наши вдогонку с украинскими ну просто органически не переваривают пустоты. Где бы то ни было – хоть в мозгах, хоть в кошельке. И когда в разговоре или, ежели подходить глобальнее, в отношениях ты оставляешь лакуну двусмысленности, они все сделают для того, чтобы пустоту эту наполнить смыслами.

Эх, красиво сказал!

А если не выеживаться – оборви разговор на самом интересном месте и повернись к собеседнице спиной. Сам посмотришь, что получится. Если не схлопочешь по затылку чем-нибудь тупым и тяжелым, тогда женщина наполовину уже твоя. О, сорри! Не женщина… пока. Для начала – ее рассудок. Ее чувства, интерес, неистребимое любопытство, ломающее стены и… порой даже и кости.

Мои косточки пока целы.

А значит, и Галина никуда не денется, почапает за мной как миленькая.

Демонстративно не оборачиваясь, я вразвалку продефилировал до начала густого подлеска, плюхнулся задом на железяку и гостеприимно смахнул мусор рядом с собой, не забыв при этом глубоко и почти с надрывом вздохнуть. Это тоже должно означать, что разговор предстоит действительно чрезвычайно серьезный.

Кажется, сработало.

Галина молча присела рядом. Насторожилась.

– Мне нужно знать, – сказал я, – зачем тебе, такой умной и красивой девушке, молодой, все это надо?

– Что это?

– Ну, все эти игры с чертом-дьяволом?

Галина помолчала.

Кто сказал, что она прямо так сразу и начнет со мной откровенничать? Сперва необходимо нащупать брешь в ее обороне и пробить защиту. Это мне вполне по силам, момент, главное, не упустить.

– А тебе? – неожиданно спросила она. – Тебе зачем это надо?

– Я первый спросил! – включил я «детский сад, штаны на лямках». – Первый, верный, револьверный.

– Первый спросил, первый и отвечай, – отрезала Галина. – Или разговор окончен.

– Хорошо. Как скажешь. Отвечаю. Со мной все просто: деньги нужны, – выложил я заранее приготовленный аргумент. – В долги залез, понимаешь, а Цима дал возможность подзаработать.

– Только деньги?

– А что еще?

– У нас много чего есть.

– Например? – реально заинтересовался я.

– Например, связи. Мы очень многое можем. Взять хотя бы Цимакина. Ты думаешь, он сам в технарь поступил? С его церковно-приходским уровнем?

А ведь и верно.

Я вспомнил по прежней жизни, что Цима всегда как-то умудрялся относительно безболезненно проскакивать все сессии в конце семестров, тогда как люди, выглядевшие во сто крат умнее, запросто слетали с дистанции из-за «неудов» и «незачетов». Со студентами в советское время никто особо не церемонился, за уши не тащили. А этот…

– У вас что, есть кто-то среди преподов?

Галина посуровела:

– Это не твое дело! И, между прочим, не мое. К тому же я сама не знаю, кто у нас и где есть, и знать этого не хочу!

– А чего ты хочешь? – тут же зацепился я. – Что тебя больше всего привлекает в этом дьявольском деле? Понимаешь, хочу разобраться, чтобы понять все свои выгоды. Червонцы «с рогами» – это, конечно, замечательно, и связи – дело хорошее, но как-то мелковато все это. Идея-то в чем?

– В свободе, – неожиданно ответила Галина.

Просто и понятно.

А вот это уже что-то. Похоже на реальный кончик нити, за которую много чего можно вымотать, ежели тянуть осторожно. Главное – не вспугнуть жирного рябчика, прости, Галина, это не про твою комплекцию, хотя… фитнес бы тебе тоже не помешал.

– Я тоже всю жизнь мечтал о свободе, – коварно загрустил я. – Кругом же рамки, запреты! Ни скажи чего лишнего, ни послушай, чего хочешь. «Голоса» и те глушат в транзисторе! Где правду-то искать?

– У нас. В нашей церкви. Там все можно! Запретов нет, – повелась Галина на мою нехитрую провокацию. – Наш Хозяин считает человека высшим существом. Каждого! И главное правило для каждого – эгоизм. Да-да! Все должно крутиться вокруг тебя и ради твоего удовольствия. Потому что живем мы один раз! И больше шансов у нас не будет.

– Точно! – подлил я масла в огонь. – Вот это мне нравится, вот это я понимаю! Только «Я» с большой буквы, и никого не признавать!

– Никого не признавать и ни перед кем не смиряться! «Кто изрек «ты должен», есть мой смертельный враг», – так написано в нашей библии. Все условности – зло, свобода – добро. Жить надо здесь и сейчас. Ты сам себе повелитель! «Благословенны сильные, ибо будут они вершить судьбу мира».

Да-да, где-то я это все… когда-то слышал.

А девчулю понесло, однако. И, кстати, эта фразочка про «благословенных сильных» указывает некоторым образом на косвенную связь Галины с моей неадекватной подругой Ольгой, той, которая Жрицей обзывалась. И которая по совместительству сестренка нашего лопоухого комсомольца. Знал бы, светоч, что у него в семье творится, – удавился бы на кумаче.

– Врут у нас кругом, – задал я новую тему. – По телику говорят одно, на кухнях сплетничают другое, а о чем думает каждый на самом деле – одному черту известно!

Галина поморщилась.

А, это я про «черта» завернул уж очень в вольной интерпретации.

– Поэтому и врут, что каждый человек для них, как винтик, как песчинка, – все же приняла она мой пас. – А сами наверху жируют! У них и квартиры, и дачи государственные, у каждого по персональной служебной «Чайке», и по «Волге» в собственных гаражах! Представляешь? И это я еще не говорю про всякие льготы – больницы, магазины, санатории разные!

М-да.

Санатории-больницы, говоришь? «Чайка» с «Волгою»? Это впечатляет. Умиляет даже. Видела бы ты, детка, как жируют по-настоящему! Скажем, в начале следующего века. Или в самом конце этого…

Да увидишь еще, наверное. Трудно такое будет не заметить. Только вот слов своих возмущенных уже и не вспомнишь, скорей всего. Да и возмущаться уже не станешь, как сейчас, к примеру.

– Твоя правда, – не давал я тем не менее остынуть благородному юношескому негодованию. – Жируют. А на людей им плевать! Не то что за бугром. Там… частная собственность хоть есть. И свободы, ценности всякие, право голоса…

Вижу – не поняла.

Тема «за ценности» пока еще неактуальна – ну да, Горби со своим «плюрализмом» и «перестройкой» трется еще где-то в кулуарах Политбюро, не спущен пока еще с партийной цепи, что тот слон в посудной лавке, крушащий все вокруг себя. Это потом он развернется вовсю со своими дебильными «ценностями»…