Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

– Дьябло? – спросил я коротко, не отрываясь от дороги.

Ольга удивленно дернула головой.

Помолчала.

– Ты очень странный парень, – вынесла она мне приговор. – Я часто видела, как умные чуваки прикидываются дураками. По разным причинам. А ты… как будто наоборот!

Я хмыкнул:

– Спасибо! Так изящно дураком меня никто еще не называл.

– Ты не понял. «Наоборот» в том смысле, что я же вижу – ты классный мальчишка, простой и веселый. Обыкновенный. А иногда тебя как пробьет – и мне страшно становится. Взрослый! Даже старый.

– Юный дурачок прикидывается древней… умнотиной, – вспомнил я «пунктик» Галины. – А так может быть?

– Ты где водить научился? – не ответила Ольга. – В детском саду? Впечатление, что у тебя лет десять стажа! А? Юный дурачок?

– Поймала! На самом деле… мне пятьдесят три! И я – спецагент КГБ. По сатанистам. Не курю просто и не болею, вот и выгляжу молодо.

– Трепло.

– Кстати, о сатанистах. С каких таких благородных позывов ты вдруг решила спасти нас от дьяволопоклонников? Ты ведь одна из них! Я же не ошибся?

– Не ошибся. Смотри на дорогу!

– Не мандражируйте, Жрица. У меня десять лет стажа. А если честно – без малого тридцать, но это секрет!

– Вот и у меня секрет! Раз предупредила, на то есть причины.

– Да знаю я все твои причины, – заявил я легкомысленно, закладывая вираж в глубоком повороте, – могу перечислить. Хочешь?

– Попробуй.

– Тоже мне бином Ньютона! Надоело, это раз. Достали угрюмые рожи и вечный депрессняк в глазах соратников по подполью. Так?

– Допустим.

– Во-вторых, утомили потные озабоченные юнцы с претензиями на императора Калигулу, у которых одно на уме. Да и страшненькие девочки с зудом между ног оказались не лучше. Свободная любовь – она ведь только во влажных мечтах прекрасна. А в реальности – грязь, вонь и глубокое разочарование после невнятного оргазма. Или даже имитации оного. Угадал?

– Психолог.

– Даже не представляешь, насколько… дипломированный.

– А в-третьих?

– А в-третьих, как это ни банально звучит, Природа берет свое! Она желает продолжения жизни, а не тотального вымирания. Эволюция, матушка. На козлиных ногах в будущее особо и не ускачешь. А тебе хочется жить и радоваться по этому поводу постоянно. А как с этими вашими баранами и… овцами радоваться? Никак. Угадал?

– Это у тебя было «во-первых».

– Умная девочка. Ты оказалась чище, чем хотела выглядеть. Честнее, порядочнее, воспитаннее, наконец. Порода, что с нее взять. Помнишь, как ваш объект поклонения говорил у Булгакова: «Кровь – великое дело». У тебя гены взбунтовались против этой всей чернухи. По тебе же видно!

– Ты меня реально пугаешь. Ты… кто?

– Дед Пыхто. Это ты еще «в-четвертых» не слышала!

– А зачем мы сюда свернули? Ты что задумал?

С середины Стрелецкого спуска я повернул налево в сторону Загородной балки, притормозил у первого барака. Он, кстати, здесь единственный обитаемый – какое-то подразделение от городского стройтреста: в окнах видны люди за кульманами, огромные полотна чертежей на стенах, неоновый свет, суета и жизнь ключом.

Кто-то в этом мире созидает, а кто-то… чертей гоняет по подвалам.

Вот вам и «в-четвертых»!

– Так надо, девушка. С вашим бесстрашием, да чего-то бояться? Не смешите мои тапки!

Я притормозил, чуть не доезжая до развалин, где томился Сеня. Заглушил машину и засунул ключ поглубже в карман. Повернулся к настороженно молчавшей девушке.

– Значится, в-четвертых, – сказал ей твердо. – Ты испугалась, Жрица. Не за меня с Тошкой, а за себя в первую очередь. Сесть испугалась. На нары! Биографию свою похерить и в унитаз слить. Потому что почувствовала своей умненькой головкой, что неспроста все эти полуночные хороводы. Так? Не надо только отмалчиваться.

– Так, – произнесла она еле слышно.

Странно было видеть Княгиню в таком подавленном состоянии.

– Так, – повторил я. – А что за всем этим? Правильно! Методично внушаемая всем малолетним подпольщикам идея «как хреново жить в Советском Союзе». Я могу даже сказать, с каким прицелом внушается вам этот «мем» и на какие перспективы работает, но ты и не поймешь, и не поверишь!

– «Мем»? Что это?

– Не бери в голову. Я же говорю, не поймешь.

– Почему?

– Потому что я… из будущего!

Повисла тишина.

А мне наплевать – верит она или нет. Какой мне резон от ее веры? Мне больше на руку пока ее пришибленно-недоуменное состояние, ибо в оперативном порядке, так сказать, в онлайн-режиме рождается у меня одна сверхавантюрная задумка в отношении этой дурацкой секты, из которой уже даже Жрицы бегут!

Это агония, хорошие мои. А чтоб не мучилась зверюга, не мешало бы ее добить из гуманных соображений.

И начинать надо с головы!

Я стоял в разрушенном бараке и пытался определить по следам, что тут произошло.

Точнее, что произошло, я и так знал. Не врубился только – куда все же подевался Сеня? И как он смог распутать мои узлы-констрикторы? Насколько я знаю, это нереально. Ежели самостоятельно…

Ни хрена я в следах не разбираюсь!

Вон шнур валяется, которым я Сеню пеленал, обрывки кляпа из ветоши, пара капель крови из вражьего носа, надо думать. Чуть дальше вижу ржавую трубу, которой мне досталось по ноге, нашел даже полосу относительно чистого пола – там, где Сеню протащило после моего пинка. А чтобы там следы обуви, плевки-окурки или, скажем, травинки поломанные, паутинки надорванные – ничего не вижу! Как-то слабенько я в этом деле шарю.

Прямо скажем, не Натанаэль Бампо.

Короче, был Сеня и сплыл. Нет его.

И сей печальный факт некоторым образом корежит все мои планы.

Я пнул в досаде обломок кирпича и пошел к машине.

И главное, уже даже Ольгу уговорил мне помочь – обещала, что проведет меня вечером на их дьявольскую тусовку. А теперь как быть? Ведь там этот Сеня будет, к гадалке не ходи!

Я вернулся к «жигулям» и, не садясь вовнутрь, облокотился спиной о кабину. Надо подумать.

Очень мало информации.

Эта Жрица местечковая ничего не желает рассказывать подробно. Кобенится, понимаешь. Включила опять «роковую женщину», вамп-версия! И это практически сразу, как только оправилась от моего сеанса психотерапии, – я ничего и расспросить у нее толком не успел. Понятное дело – зауважала, конечно. Особенно после того, как я тумана напустил про «будущее», и все равно – своих позиций не сдает.

Итак, что мне известно?

Сходка планируется в восемь вечера на еврейском кладбище. У часовни. Точнее – под ней, в подвале. Я даже помню ту загаженную площадку внизу, открытую ветрам и проходимцам с двух сторон света из-за проломов в фундаменте. И там, в углу, оказывается, есть скрытая ниша, в которой спрятана дверь. Потайная, как водится в таких ситуациях. Что за дверью – Жрица сообщить не соизволила. «Сам увидишь»!