Avar - Менделеев [СИ]

— Пап, тут дело в том, что близнецы Петр и Павел были сыновьями от второй жены Федора IV. Когда Кристина умерла, он женился на дочери из рода Мстиславских, а это очень влиятельный род русских бояр.

Среди высшей знати идея «правления по старине» имела большую популярность. К тому же, в мае 1682 года, когда Федор умер, Иван ещё не успел прибыть из Швеции. Вот Мстиславские с приспешниками и решили воспользоваться ситуацией, посадив на трон Петра, а сами рассчитывали остаться регентами, поскольку царевичам в то время было чуть больше 14 лет. Ивану же предлагали оставить Швецию, где он последние годы проводил больше времени, чем в Москве. То есть эта была реальная попытка отделить Московию от Швеции. Но, к счастью, она не удалась.

— В твоем рассказе есть два изъяна, — Август устало прикрыл глаза, потом посмотрел на дочь и сказал, — давай, я тебе их назову, а потом мы прервемся. Я очень устал. Хорошо?

— Ладно, — Кристина вздохнула. — Мне было очень интересно обсуждать с тобой эту историю.

— Мне тоже, — Кронберг. — Первый изъян: мне непонятно, почему ты думаешь, что такой переворот и такое разделение государства были бы поддержаны знатью. Второй: если Мстиславские решили посадить на трон Петра, то нашлись бы те, кто захотел посадить на трон Павла, ведь его права равные. Ну, и на закуску: а как быть с правами на Польскую корону? Ты подумай об этом, а завтра мы ещё раз поговорим.

— Хорошо, папа, — Кристина встала, подошла к отцу и поцеловала его в щёку. — Спокойной ночи.

Весь следующий день Кронберг провел в университете, решая кучу дел, связанных с торжественным мероприятием, назначенным на послезавтра. Первый день нового семестра был объявлен неучебным, надо было организовать присутствие студентов на открытии памятника, согласовать порядок выступлений и списки приглашенных гостей с Управлением Охраны, назначить ответственных за каждый этап…К тому же постоянно отвлекали звонки. В общем, типичная ситуация внезапного аврала в большой организации. Вечером, уже перед отъездом домой, ректор подошёл на строительную площадку перед главным корпусом, где как раз завершались подготовительные работы к установке на фундамент постамента. Увидев ректора, к нему подошёл Петровский, наблюдавший за ходом работ.

— Ну что, Николай Станиславович, успеете?

— Успеем, — Петровский улыбнулся, — завтра будет все готово. Бетон схватился, арматуры не пожалели, так что всё нормально. Он хоть и тяжёлый, — Петровский кивнул головой в сторону постамента, освобожденного от упаковки и почти черного в наступающей зимней ночи, — но фирма гарантирует, что встанет, как вкопанный.

— А сам памятник уже видели?

— Да, но пока не распаковывали до конца. Сначала постамент поставим, а потом и его.

— И что там? Вернее, кто? — с некоторой тревогой спросил Кронберг.

— Не бойтесь, лошади нет, — Петровский улыбнулся и развел руками.

— Ошибся Вельяминов насчет лошади-то. Менделеев сидит на каком-то стуле или табурете, в руках книга. В общем, вполне достойно.

— Ну и слава Богу. — Ректор зябко подернул плечами. — Николай Станиславович, вы уж тут проследите, чтобы все было хорошо, а я поеду домой, устал за сегодняшний день, как canus vulgarius.

— Как кто?

— Как собака. В общем, до завтра.

— До свидания, Август Федорович.

— Пап, привет! Как дела?

— Да так себе. Весь день как белка в колесе. А где мама?

— Она поехала к Анне Петровне, ну той, с её работы. У неё сын ещё капитаном на Аляске служил, а его недавно куда-то под Измир перевели.

— Да знаю я, кто это.

— Ужинать будешь? Мы с мамой все приготовили.

— Давай. Садись, тоже поешь, заодно поболтаем.

— Я уже. Так что я тебе все положу, а пока ты будешь есть, отвечу на твои вопросы. Кристина положила отцу тушеные овощи и кусок курицы, после чего пристроилась напротив.

— Пап, вот ты вчера спросил насчет польской короны. Это у Иоанна благодаря матери были на нее права, а у Петра и Павла этих прав не было. Да и зачем всем тем боярам, кто участвовал в перевороте, права на польскую корону, если московская корона — вот она рядом. Стоило только посадить на трон Петра — и несколько лет при малолетнем царе было обеспечено. А там и новые перспективы открывались, особенно для тех, у кого были дочери. Теперь насчет того, что вместо Петра могли попробовать посадить на трон Павла. Могли, конечно. Только Петр был более простой и открытый, а Павел — тихушник, все норовил сделать исподтишка.

Мстиславским казалось, что Петром будет проще управлять. Иоанн, когда вернулся в Москву и подавил мятеж, устроил расследование. И что получилось-то: Петр и бояре все замазаны, а Павел как бы в стороне остался. И бунт он не устраивал, и приказы не рассылал, и войско не собирал, да и из Москвы не сам бежал, а бояре увезли…

— Только не помогло ему это.

— Да, Иоанн его велел постричь и отправить в Тотьму под надзор. И кровь брата не пролил и трон обезопасил. Петру-то хуже пришлось — так и умер почетным пленником у турецкого султана.

— Вот видишь, не могли они победить, так что если и есть здесь твой узел, так только с коронацией.

— Нет, пап, узел есть. Если бы не было бунта, то Иоанн не сковырнул бы старую боярскую знать, да и вряд ли пошёл на ликвидацию крепостного права. Почему Петра не поддержали казаки, вернее, поддержала совсем малая часть? Да потому, что Иоанн после въезда в Москву объявил, что хочет дать крестьянам волю. Этим он сразу и крестьян и посады на свою сторону перетянул, да и казацкие старшины от Петра отступились.

— Понятно. — Кронберг отодвинул тарелку. — Тина, пожалуйста, налей мне чаю покрепче.

— Тебе с лимоном или без?

— С лимоном.

— Пап, — Кристина поставила перед отцом чашку и вновь уселась напротив, — я сегодня ещё посидела в сети, поискала, почитала, и поняла, что все эти узловые точки были бы невозможны без этого Менделеева. В истории одно событие порождает другое, то тянет за собой третье и так далее. Вот смотри: не будь поездки Иоанна и Ксении в Копенгаген, они бы не остались живы, Иоанн V не провел бы детские годы при европейском дворе и не начал бы своих изменений и преобразований. Федор точно бы не поехал навестить своего двоюродного деда и датский двор, вряд ли посетил Стокгольм и влюбился в Кристину. Ничего этого не было бы. И помолчав, добавила:

— Да и нас здесь бы не было.

— Вот видишь, — Август поставил чашку и взял конфету из вазочки. — Получилась бы совсем другая история. Кстати, я когда-то в юности читал роман Генриха Гатчера. Его герой мог путешествовать между тремя параллельными мирами. Один мир был наш, в другом Колумб погиб на пути в Америку, после чего не испанцы, а британцы стали первопроходцами в Новом свете, но уже на двести лет позже, а в третьем Колумб доплыл до Америки, но не смог вернуться и занялся миссионерством среди индейцев. Там получились совсем разные истории, но исходная точка у этих миров была одна.