Александр Михайловский - Севастопольский блиц

А через месяц в Лондон пришло известие, что Александр обручился с принцессой Гессенской. И тогда во мне что-то оборвалось. Я говорила себе, что надо смириться, но смириться я не могла. Одному Богу известно, как я страдала. Я то принималась проклинать отца своего возлюбленного, Николая I, который заставил его отказаться от меня, то, упав на колени, молила Господа дать мне облегчение от невыносимых мук любви… И ни одна живая душа не знала о том, что со мной происходит. Я помнила о том, что я – королева величайшей империи… и в тот момент я бы многое отдала за то, чтобы избавиться от этой боли. Но утихла она еще не скоро; порой мне даже кажется, что она до сих пор жива во мне…

Тогда, едва узнав о помолвке Александра, я наконец дала согласие на брак тому, кого и прочили мне в женихи с самого детства – саксонскому принцу Альберту Саксен-Кобург-Готскому. Собственно, по сравнению с остальными сватавшимися к мне женихами он был не так уж плох… Но долго еще я не могла думать ни о чем другом, кроме как о своей личной трагедии. В итоге я возненавидела не только Николая I, но и самого Александра. Он мог бы проявить себя более решительно, сказав отцу, что хочет жениться на мне, и ни на ком другом… Да, в этом случае он не смог бы стать императором Всероссийским, а был бы принцем-консортом при мне, королеве Великобритании. Но разве это было важно для него? А что если да? Что если это соображение было более веским, чем повеление его отца, и наша любовь была принесена в жертву его императорским амбициям? Чудовище, какое ужасное чудовище!

Альберт стал мне хорошим мужем – и это служило некоторой компенсацией за разбитое русским принцем сердце. Но того полета и упоения я с ним не чувствовала; наши отношения были спокойными и уважительными, не более того. Естественно, супруг мой ничего не знал о моем прошлом увлечении Александром… Альберт всячески помогал мне в деле управления страной; хоть мы и расходились в некоторых вопросах, он предпочитал не спорить со мной. Воистину Господь благословлял наш брак; мы прекрасно подходили друг другу и ничто не омрачало наш союз. Все мои сердечные тайны остались погребенными на дне моей души, успев наложить неизгладимый отпечаток на мой характер…

Мне доводилось слышать, что русские коварны и ненадежны. И все то, что я слышала, я примеряла к своей любовной трагедии – сначала неосознанно, а потом и намеренно. И в какой-то момент я обнаружила, что пустота, оставшаяся после разлуки с Александром, начинает исчезать, заполняемая неприязнью к этой непостижимой, дикой, загадочной стране – России… Уже давно геополитические интересы Британии и мое личное отношение к России смешались воедино. Все это взывало к тому, чтобы поставить русских на место. Конечно же, вежливое выражение «поставить на место», которым я пользовалась при беседах, не вполне выражало мое отношение к русским. На самом деле мне хотелось их растоптать, унизить, уничтожить, растереть в прах! Это было сродни отношения отвергнутой влюбленной к ее более удачливой сопернице. Ведь это русский народ, над которым принц Александр желал властвовать, вытеснил из его сердца любовь ко мне.

И в этом враждебном отношении к русским меня активно поддержал Старик Пэм (лорд Пальмерстон). Этот непотопляемый министр и аристократ, за свои повадки ловеласа получивший прозвище «лорд Купидон», был очень убедителен в своих доводах, когда говорил о необходимости этой войны с точки зрения британской короны. В его изложении русские были опасны всему просвещенному человечеству. Если всего триста лет назад эта страна представляла собой маленькое княжество, затерянное среди болот и лесов, то теперь это была одна из крупнейших империй. И если русских не остановить, то они распространятся повсюду, захватят все уголки нашего мира – и тогда британскому флоту будет негде бросить свои якоря. Страна поддержала эту программу – в результате этот пройдоха Наполеон Третий сумел втянуть нас в совершенно ненужную Британии Русскую войну… И вот теперь мы неожиданно получили довольно печальный итог, который можно было предвидеть с самого начала. При первой же неудаче французы скромно отходят в сторону, а из англичан делают мальчиков для битья.

Потому обстановка у нас в Британии довольно нервозная – ведь произошедшее грозит довольно серьезными последствиями, если только срочно не предпринять в этом отношении каких-то действенных мер. Но, поскольку события в Русской войне пошли непредсказуемым образом, моим министрам оказалось сложно быстро придумать какое-либо эффективное противодействие. Так что нам пока оставалось только наблюдать за тем, как поведут себя русские вместе со своими союзниками и что будут делать французы… При этом никто не сомневается, что на достигнутом русские и их союзники не остановятся. То, что начиналось как попытка ограничить влияние России, очень скоро грозило перерасти в начало очередной волны русской экспансии, что требуется предотвратить любыми способами…

Со дня на день я ожидала визита французского императора Наполеона III. Собственно, мало кто в Европе воспринимал всерьез этого человека, которому с трудом удалось влезть на трон его дяди Наполеона Первого. Вот то действительно была великая личность… не то что это мелкий напыщенный человечек, который даже жену взял себе не из правящего рода, а как придется. После того как ему отказали владетельные дома всей Европы, свое согласие неожиданно дала представительница захудалой графской семьи из Испании. Настоящим королям и императорам на таких особах жениться невместно. Тем не менее в настоящий момент Франция является нашим союзником в этой войне и необходимо тщательно координировать наши совместные действия под Севастополем, а в свете последних новостей – тем более. Еще когда наши дела шли не так плохо и мы могли всего лишь жаловаться на русское упрямство, император Наполеон уже заявлял о желании поехать в Крым и самолично навести там порядок, но мы просили его этого не делать. Старик Пэм сказал, что если с Наполеоном хоть что-нибудь случится, то Франция моментально выйдет из войны, и тогда мы останемся один на один против разъяренного русского медведя. Настроения во Франции таковы, что это сделает любой, кто придет на смену покойному Шарлю Луи, в миру именовавшимся Наполеоном Третьим.

Я все-таки решилась поговорить с мужем о том, насколько сильно тревожит меня вся эта ситуация.

– Викки, – спросил он меня, – а чего ты от меня сейчас хочешь? Ведь я был против этой войны, но ты все равно дала на нее свое согласие. По большому счету, русские до сих пор не делали британской империи ничего плохого. Русские и британцы вместе, рука об руку, воевали против Наполеона Первого и сохраняли этот союз до тех пор, пока Корсиканское Чудовище не отправилось на свалку истории. Да и потом, интересы России и Британии нигде не пересекались: в то время как королевский флот правил морями, русские армии маршировали по земле. Поединок кита со слоном – занятие дурацкое, не приносящее счастья ни той, ни другой стороне.