Андрей Богданов - Чары Мареллы [litres]

– Вот видите, ничего не изменилось. Вы по-прежнему готовы на все – лишь бы не использовать мозг, который ваш Господь дал вам.

– Но ведь мы-то здесь, – заметил кто-то ехидным голосом. – Значит, не все так ужасно, как ты пытаешься это изобразить.

– Точно! Молодец! – В толпе опять наметились волнения, которые быстро стихли, стоило только Гипатии поднять руку.

– Этот мир питается всем выдающимся, выходящим за рамки. То, что вы попали сюда, еще не повод гордиться собой, поскольку экстраординарная глупость – это особо ценный деликатес.

– Браво! – не сдержался Карл.

Женщина услышала его голос и, повернувшись к молодому человеку, улыбнулась широко и открыто, но тут же, заметив его спутницу, нахмурилась.

– Все, нам пора, – вдруг засуетилась Мари и потянула его куда-то за собой. – Здесь слишком людно, и мы привлекаем к себе лишнее внимание. Сначала нужно показать тебе все и объяснить местные нравы, а потом уже выпускать в люди.

– Скажите, а эта женщина на самом деле та, о ком я подумал? – Дубинин вопросительно взглянул на Мари.

– Гипатия? Она самая и есть. Ученица Плутарха, также известная как Екатерина Александрийская. Сначала ее убили, а потом канонизировали, причем, что самое забавное, сделала это одна и та же организация. Это в порядке вещей, не бери в голову.

– А тот сумасшедший?

– Петр Читатель. Или Чтец – здесь сложности перевода, извини. Как раз он и убил ее. Не без помощи добрых людей, конечно.

– Почему «Читатель»?

– Не знаю. Возможно, это обычный перевертыш, как если бы лысого называли лохматым. Я Петра знаю лично – он редкостный дурак. Но идейный.

– У него много сторонников.

– На всякого дурака с харизмой найдется другой дурак, находящийся в поиске наставника и привыкший подчиняться, – рассеянно ответила на это замечание Мари и огляделась, словно пыталась вспомнить что-то. – Да где же она? Ага, нашла!

Девушка подошла к двери, которая находилась за колонной, и поэтому случайному прохожему было бы практически невозможно ее заметить. Дверь была явно старинной – древесина рассохлась, и местами между когда-то плотно подогнанными друг к другу досками зияли щели, в некоторые из них можно было бы с легкостью просунуть палец. Карл обратил внимание на печать, которую все еще можно было рассмотреть в правом верхнем углу:

– Что означает этот знак?

– Он кажется вам знакомым? – Мари пристально посмотрела на него.

– Не уверен. Возможно, я его где-то встречал, или он просто похож на другой знакомый мне символ. Структура-то простенькая – та же звезда Давида, только с небольшими дополнениями. По исполнению на карты Таро похоже. Но вы так и не ответили, что он означает.

– Я и сама этого не знаю, – пожала плечами девушка. – Надеялась, что вы мне объясните.

– Я? – Карл не на шутку удивился. Журналист и представить себе не мог, что именно могло натолкнуть Мари на мысль о том, что он является знатоком в этой области.

– Впрочем, это совершенно не важно сейчас. – Мари отступила в сторону, пропуская Дубинина.

Тот толкнул дверь, которая оказалась незапертой, и шагнул внутрь крохотного помещения – даже не комнаты, а скорее кладовки, снизу доверху заваленной всяким хламом, который был покрыт сантиметровым слоем пыли. Являясь любителем старины, Карл принялся с любопытством рассматривать первое, что попалось ему под руку, – охотничий нож с деревянной ручкой, украшенной тонкой резьбой. Подбросив его несколько раз и поймав с удивившей его самого ловкостью, молодой человек испытал ощущение причастности, как если бы он уже держал его в руках. Какое странное дежа сенти, подумал Карл, обрадовавшись тому, что может, наконец, к месту употребить малоизвестный термин – хотя бы про себя.

– Вы разве не пригласите меня войти?

Дубинин удивленно обернулся и уставился на Мари, которая продолжала стоять за дверью. Такая бессмысленная чопорность была ему совершенно непонятна, особенно после того, как она бесцеремонно затащила его в это царство межкомнатных перегородок, и он уже был готов съязвить по этому поводу, когда снаружи раздался старческий голос:

– Кто здесь? Мальчик мой, ты ли это? Вернулся наконец? – Карл увидел, как к двери подошел сгорбленный старик, подслеповато щурясь. Глянув на его одежды, журналист удивленно присвистнул – на старике был костюм эпохи Ренессанса из темного бархата и черная фетровая шляпа. Короткая стрижка и борода с усами дополняли образ престарелого Дон Кихота, зачем-то призванного ко двору.

Журналист хотел было ответить, но Мари вдруг замахала на него руками, делая знаки, чтобы он не возражал старику. Удивившись, он предположил, что это или ее старый знакомый, или местная достопримечательность, которой требуется внимание. Тем временем пожилой человек вошел в комнату и, приблизившись к молодому человеку вплотную, протянул к нему руки. Не зная, что делать, Карл замер на месте. Старик осторожно провел ладонями по его лицу, и Дубинин понял, что тот совершенно слеп – ему отчего-то стало безумно жалко этого человека. Поддавшись внезапному порыву, он осторожно обнял его и прижал к себе.

– Я знал, что ты не оставишь меня, Бертран! – Старик поднял морщинистое лицо, по которому текли слезы. – Мне говорили, что ты никогда не придешь, но я не верил. Слава Всевышнему, ты здесь!

Карл уже жалел о том, что подыграл ему, и ругал себя за глупую мягкотелость. Выдавать себя за другого, пусть и с благими намерениями, подло – поэтому он, мягко отстранившись, взял старика под руку и вместе с ним вышел из помещения. Дубинин уже был готов признаться в непредумышленном обмане, но в этот момент Мари подошла к ним и положила руки на голову старика – и уже в следующую секунду выражение его лица изменилось, став отрешенным.

– Это хорошо, что ты здесь. Нам еще нужно закончить кое-какие опыты. Но это потом, а сейчас мне нужно отдохнуть. Помоги мне дойти до дома, малыш.

Вопросительно взглянув на девушку, которая лишь кивнула, молитвенно закатив глаза, Дубинин, стараясь идти медленно, проводил нового знакомого до его жилища, которое оказалось всего в нескольких шагах от каморки, у которой они только что стояли. Сравнив просторное светлое помещение, служившее домом старику, с той комнатушкой, в которой он только что был, Карл подумал, что квартирный вопрос в этом месте еще предстоит решить. Усадив хозяина в мягкое кресло и укрыв ему ноги пледом, молодой человек уже приготовился уйти, как вдруг старик ухватил его за руку и прошептал:

– Ты заблудился, мой мальчик. Но ничего, я вижу конец твоего пути. Ты выбрал не того проводника, будь осторожен, помни о своем предназначении, не сходи с пути.

Сказав это, старик закрыл глаза и задышал ровно. Приглядевшись к нему, Карл понял, что тот спит. Стараясь ступать как можно тише, он вышел и прикрыл за собой дверь. Снаружи его ждала Мари, которая стояла, прислонившись спиной к стене дома.