Даниэлла Роллинс - Украденное время

Эш приподнялся на локтях.

– Но зачем возвращаться в 1980-й? При чем тут вообще Форт Хантер?

– В семидесятые, во время вьетнамской войны, они при помощи своих технологий влияли на погоду, чтобы продлить сезон дождей. В 1980-м эта технология уже вовсю использовалась… Может, папа хотел взглянуть на исследования, связанные с ней?

– Лейтенант Гросс – или как его там – сказал, что Профессор завладел какими-то тайными сведениями об оружии массового поражения, – припомнил Эш.

– Климатическая модификация вполне себе оружие массового поражения, так что все сходится. Думаю, папа забрал у них все материалы по изменению климата в надежде, что сможет усовершенствовать нынешний климат так, чтобы землетрясения и вовсе не происходили.

– Но у него ничего не получилось, – заключил Эш. На него вновь навалилась невыносимая усталость.

Профессор спас его от ужасов войны. Показал невиданные вещи, которых он и вообразить не мог. Научил пилотировать машину времени. А потом погиб – так трагично и нелепо.

А потом в его жизнь ворвалась Дороти, внушив ему веру в то, что он может изменить собственное будущее. Но и ее ждала гибель. Такая же трагическая и нелепая.

Теперь его черед умирать.

Но думать об этом не было никаких сил.

– А вот и получилось, – тихо ответила Зора.

Ее слова изумили Эша. Обычно Зоре был свойственен пессимизм. Хотя точнее, наверное, будет сказать «реализм». Или нерешительность. И осторожность.

Но сейчас она уставилась на Эша мерцающими, точно угольки, глазами.

– Он погиб, так и не доведя исследование до конца, – напомнил Эш. – Теперь землетрясений точно не избежать.

– Может, и так. А может, нет, – уклончиво ответила Зора.

Она со стоном наклонилась, прижав руку к бинтам, и достала что-то из-под кровати. А потом без лишних слов положила находку на колени Эшу.

Это был маленький черный ноутбук.

Эш шумно выдохнул.

– Это что, тот самый…

– Компьютер Романа, – сказала Зора. – Я нашла его у папы в кабинете, под ворохом мусора. Опережая твои вопросы – да, программа на нем сохранилась. Я запустила ее, прежде чем прийти к тебе, и мне высветились те же цифры, что и на ветровом стекле «Темной звезды»: перечень дат и поистине жуткое количество баллов по шкале Рихтера.

Эш недоуменно покачал головой.

– Но что нам с этим делать?

Зора пожала плечами.

– Позволь напомнить, что мои родители недаром выискивали самых талантливых людей в истории и летали за ними в прошлое.

– Ага, вот только нашли они обычного пилота, циркового силача и девочку, которую выгнали с медицинского факультета.

Зора метнула в него испепеляющий взгляд.

– Вы все прошли стажировку в НАСА, а я, между прочим, единственная дочь величайшего ученого в истории. А еще у нас есть папины материалы и программа Романа. Думаю, он не просто так оставил тут компьютер. А хотел, чтобы он нам помог. А значит, еще есть шанс все изменить.

Она многозначительно посмотрела на Эша, и он тут же понял, что она имеет в виду не только землетрясения.

Но и превспоминания. И его неотвратимую безвременную кончину.

Он кивнул.

– Давай попробуем.

Зора довольно кивнула и поднялась с кресла, поморщившись от боли, а потом похромала к двери.

На пороге она остановилась и, положив руку на дверной косяк, обернулась к Эшу.

– Честно тебе скажу: я не верю, что Дороти погибла. Думаю, она жива. Мы просто не знаем, где ее искать.

Эш зажмурился. Надеяться было чуть ли не больнее, чем отчаиваться. Пока остается надежда, всегда есть что терять.

– Да, возможно, – пробормотал он.

– Мы ведь очень мало знаем о строении временны́х туннелей. Благодаря полету по одному из них мое кровотечение остановилось – и пока точно непонятно, почему. А ведь у Дороти было с собой ЭВ! Как знать, может, оно ее защитило! Может, нас теперь разделяет всего несколько месяцев!

Зора заправила за ухо косичку. Эш нахмурился, заметив ее цвет. Она была белая.

– Что это у тебя? – спросил он.

– Ах, это, – пожав плечами, отозвалась Зора, тронув косичку. – Когда я очнулась, то обнаружила у себя белую прядь. У Чандры тоже появилась такая. Да и у тебя.

Она подошла к Эшу и провела пальцем по волосам у него за ухом.

– Мне кажется, это как-то связано с воздействием энергии анила на мелатонин. Но нужно провести дополнительное исследование. Странно, да?

Руки у Эша задрожали. На укутанных мраком задворках сознания что-то забрезжило, начало обретать форму. Но что – он не понимал. Пока.

Черная вода и белые волосы…

– Да. Странно, – эхом отозвался он.

Бортовой журнал

23 октября, 2076 год

4:07

Мастерская

Из головы никак не идут слова Романа.

«Возможно, сейчас, кроме вас, и впрямь никто не умеет путешествовать во времени, но так будет не всегда».

Он ведь знает о путешествиях во времени почти столько же, сколько и я. Он помогал мне строить «Темную звезду». У него есть доступ ко всем моим материалам и даже к этому журналу. Он путешествовал со мной чаще, чем все остальные члены нашей команды вместе взятые. И если кому, кроме меня, и под силу отправиться в прошлое, так это ему.

Вот только у него нет экзотического вещества.

А без него человеку в аниле не выжить. Его ждет мгновенная смерть. Без ЭВ туннель никак не стабилизировать.

После его ухода я дважды перепроверил наличие ЭВ во «Второй звезде», думая, что Роман мог его похитить. Но оно осталось на месте. Его было не много, но в точности столько, сколько и раньше. А ЭВ из «Темной звезды» сейчас у меня, так что его он тоже никак не мог забрать. Две эти маленькие склянки – единственные в мире сосуды с экзотическим веществом.

Надо идти в академию. Надо разобраться с этой самой программой на компьютере у Романа, удостовериться, что я смогу завершить работу, начатую им три года назад, и предсказать грядущую катастрофу, пока не поздно.

Я все это понимаю, но никак не могу уйти из мастерской. Я все проигрываю в голове нашу последнюю ссору.

Нет, за последние дни явно что-то изменилось. После нашей прошлой встречи случилось что-то такое, что убедило Романа в том, что я ему больше не нужен.

Но что это было?

22 октября, 2076 год, Новый Сиэтл

Она почувствовала под собой мокрое дерево. Прохладный ветерок обжег ей затылок.

Дороти застонала, и в левой части лица запульсировала боль, как будто кто-то выхватил нож и полоснул ее по живому от самого рта до брови. Она прижала ладонь к коже – и к пальцам пристало что-то липкое.

Собрав последние силы, она открыла глаза.