Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

– Настоящий «затерянный мир», – сказал Конрад. – Мне это нравится!

Совершенно не знаю, с чего начинать.

Вряд ли стоит начинать с самого начала, с детства. Не потому, что я его не помню, помню, конечно, однако к этой истории оно не имеет ни малейшего отношения.

Значит, вероятно, начинать следует с того, почему я во всё это ввязался, в смысле, какого рожна попёрся на какой-то богом забытый остров. Скажем так: от безысходности. Когда перед тобой на полу остывает в мелких конвульсиях не самый симпатичный труп, из бока которого торчит твой нож с отпечатками твоих и только твоих пальцев, и ты понимаешь, что не мог поступить иначе, но это ещё не самое страшное, потому что самое страшное то, что об этом вот-вот узнают друзья этого трупа, совершенно живые, настолько живые, что тебе и девяти жизней не хватит, чтобы всех их перебить – вот тогда всё по-настоящему и начинается. В моём случае – с противной вибрации пейджера на поясе. Мобильных телефонов тогда ещё не было. От неожиданности я чуть не вскрикнул. Остервенело сорвал этот чёрный коробок и взглянул на слеповатый зелёный экран, на котором застыли чёрные квадратные буквы «ПОЗВОНИ МАМЕ».

Мама Люси, как я её называл по детской – вот оно, детство – привычке, находилась за тридевять земель от меня, однако именно сейчас ей вздумалось услышать голос блудного сына. Обычно она меня не безпокоила, всё ждала, когда я объявлюсь сам. Я же мог пропадать месяцами и лишь во сне мечтать о её замечательной пицце с шампиньонами и сыровяленой ветчиной кулателло. Ничего вкуснее я в жизни не ел. Шампиньоны были обычными, ветчина – тем более, однако всё вместе, сдобренное специями и фирменным маминым соусом, производило неизгладимое впечатление не только на мой желудок, но также на желудки всех тех, кто наведывался в наш семейный ресторанчик, который родители сначала назвали на местный манер Casa Irlandese , то есть «ирландский дом», но потом решили, что так звучит слишком «узко» и «неаппетитно», и он стал называться просто Casa di Croly , по нашей древней ирландской фамилии, правда, в упрощённом варианте. Потому что вообще-то писать надо Crowley , хотя многие думают, что Crawley , что вообще неправильно. Отец рассказывал, что пошла она от ирландского родового имени O’Cruadlaoich , что означает «потомок упёртого», ну или «стойкого», если хотите. А вот английский вариант – от местечка в графстве Чешир, где никто из нас отродясь не был, даже я с моей склонностью к бегам… я хотел сказать, к странствиям. Однофамильцев у нас по миру разбросана уйма, среди них есть и актёры, и писатели, и военные, и даже некий кришнаитский гуру, однако всем почему-то особенно известен придурок по имени Алистер, любитель сомнительной славы, баб, магии и всякой дьявольщины.

Первым моим порывом было снять трубку стоявшего на тумбочке телефона и выполнить просьбу пейджера. Как знать, может, я действительно зачем-то ей понадобился, и это была не просто попытка выяснить, где в очередной раз загулял её сын. Я уже тянул руку к трубке, похожей на зелёную собачью кость, когда понял, что делать этого не следует. Отпечатки отпечатками (они меня, кстати, мало волновали, поскольку я никогда и нигде не привлекался), а вот исходящие звонки дотошная полиция проверит на счёт раз. Попадаться да ещё так глупо в мои ближайшие планы не входило.

– Что нам теперь делать? – сказал голос.

Нет, это был не внутренний голос и даже не мужской. Это был голос заплаканной девушки, из-за которой всё и произошло. Звали её Кристи. Кристи работала красоткой по вызову и оказывала, как она сама выражалась, «услуги эскорта».

– Мы в полной заднице, – ободряюще ответил я.

А что я мог ещё сказать? Что мы сейчас с ней возьмёмся за руки и убежим в ночь, что никто за нами не погонится и никогда не найдёт? Полиция да, наверное, не найдёт, если всё делать быстро и тихо, не попадая под камеры наблюдения и потуже натянув кепки с длинными козырьками. Но кепок не было, зато были люди, по сравнению с которыми полиция, кормившаяся из их рук, выглядела безобидной настольной игрой. Точно как в каком-нибудь плохом боевике, когда герой совершает единственный в жизни героический поступок и до конца фильма не может избавиться от преследующих его жестоких убийц. С той лишь разницей, что для меня это был не фильм, а мои нынешние противники финальных титров ждать не станут и попытаются испортить сюжет раньше времени.

Пожалуй, как ни лень мне об этом вспоминать, стоит в нескольких словах пояснить, с чего всё началось…

При всей моей любви к маминой готовке вообще и к пиццам в частности, я никогда не хотел связывать свою судьбу с нашим семейным рестораном. Я любил есть, но не любил готовить. И тем более не любил помогать отцу прислуживать за столами. Нет, поначалу мне это даже нравилось. Приём заказов отец брал на себя, а мне разрешалось приносить посетителям готовые блюда. Пареньком я рос сильным, обращаться с подносом было не слишком сложно, а среди гостей иногда попадались очень даже симпатичные итальянки с юными дочками, и я представлял себе, что они приходят к нам, чтобы посвататься. Мне было лет четырнадцать, когда я потерял невинность с одной из таких мамаш, и некоторое время ходил гордым и деловым, подсмеиваясь над сверстниками, которые только мечтали о том, чтобы закадрить какую-нибудь bella cosciona 30 30 Аппетитная тёлочка (ит.) , но потом сообразил, что на самом деле попользовались мной. Кроме того, в мои обязанности поначалу входила и уборка со столов. О, это было отвратительно! Смотреть на красивых дам и их импозантный провожатых совсем не то, что видеть, во что они превращают свиные рёбрышки, рыб и в особенности всяких крабов и лангустов. Я приносил им еду, а забирал тошнотворную помойку. Я сказал родителям, что лучше возьму на себя подметание полов, причём не только в ресторане, но и дома, чем будут играть роль официанта. Мать вздохнула, отец хотел возразить, когда мне на помощь откуда ни возьмись пришёл дядя Джузеппе. Никаким дядей он мне не был, просто я так называл его по детской привычке. Дядя Джузеппе с утра до вечера раскатывал на своём стареньком Ивеко ТурбоДзета 31 31 Марка итальянского грузовика, выпускавшегося с 1973 по 1991 гг. , подвозя свежие продукты с рынков Римини и Равенны и увозя чёрные мешки с накопившимся за день мусором. Джузеппе звали не только самого Джузеппе, но также его сына, моего ровесника, и отца. А всё потому, что их род носил звучную фамилию Гарибальди, и мужчинам хотелось как можно дольше оставаться тёзками знаменитого итальянского полководца и революционера, а заодно, разъезжая по стране, шутить по поводу того, что все эти улицы, площади и проспекты названы в их честь.