Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

Покинув отдел кадров и зайдя в лифт, я убедился в том, что кнопка с отрицательным номером отсутствует. Вернувшись на первый этаж, я подошёл к уже знакомому мне охраннику и спросил, как пройти на парковку. Тот указал на окно. Я уточнил, что имею в виду подземную, для своих. Входивший по пропуску господин в шляпе, приятельски кивнул охраннику и предложил меня проводить. Оказалось, что нужно было выйти на пожарную лестницу и спуститься двумя пролётами ниже. По дороге мой новый знакомый спросил, что именно мне там понадобилось. Я тянул с ответом до тех самых пор, пока мы ни оказались на месте, где обнаружилось, что парковочных мест в подвальном помещении пять, причём занято из них только три. Почувствовав себя в полном смысле слова припёртым к стенке, я начал плести какую-то чушь про дядю Джузеппе, который, мол, знал синьора Теста ещё по Неаполю и рекомендовал мне обратиться к нему по поводу работы, поскольку я могу быть водителем трака, собственно, я уже водитель трака, но меня эта должность по разным причинам не устраивает, так что я решил дождаться здесь его самого и предложить свои услуги личного шофёра. Думаю, если бы это было прослушивание актёров на роли в сериале про деревенских идиотов, меня бы утвердили сразу. Человек в шляпе оценил мою глупость, приняв её за юношеское простодушие, ободряюще похлопал по плечу и сказал, что ждать синьора Теста мне здесь придётся долго, поскольку сегодня он играет в гольф. Я вспомнил затылок телохранителя перед кабинетом, но уточнять, что это могло значить, не стал. Удача, похоже, и так сама шла ко мне в руки. Потому что человек в шляпе представился как Дон Витторио и сказал, что, если я подожду его, причём недолго, он захватит кое-какие документы и отвезёт меня прямо в клуб.

Дону Витторио на вид было лет шестьдесят. Молодцеватый, с седыми висками, одет просто, но с иголочки, в расстёгнутом кремовом плаще, сером костюме с голубой рубашкой и ярко-красным галстуком. Федора 49 49 Вид мужской шляпы. из коричневого фетра делала его похожим на скромного чикагского гангстера.

– Почему бы тебе ни отвезти меня в клуб? – предложил он, когда десятью минутами позже мы вышли из здания и остановились перед его шикарным кабриолетом SL Roadster , разумеется, красным 50 50 Имеется в виду модель Mercedes-Benz SL500/600 , один из самых узнаваемых кабриолетов в истории, прославившийся благодаря кинематографу и рекламе, причём именно в красном исполнении. . – Заодно покажешь, чего стоишь. Савону знаешь?

– Конечно.

– Нам туда. Это где-то километров шестьдесят отсюда.

– Где-то так.

– Посмотрим, за сколько домчишь.

Зря он напросился. В итальянской Ривьере я вообще-то ориентировался неплохо. Раза два участвовал в ночных гонках. Потом несколько раз водил трак от Специи до самой Ниццы. Поэтому если Дон Витторио ожидал, что мне по-хорошему понадобится минут сорок, то я его сильно разочаровал. Поначалу он пытался говорить, чтобы я был поосторожнее, потом просто нервно смеялся, потом напряжённо молчал, а когда мы влетели в центр Савоны, и я притормозил у башни Леона Панкальдо, оторвал руки от приборной панели, отстегнул впившуюся в плащ портупею ремня и буквально выпрыгнул на улицу. Отдышавшись, повернулся ко мне бледным лицом:

– Фэссо 51 51 Идиот (ит.) ! Кто тебя учил так ездить?!

Когда я пожал плечами, он прыснул со смеху, сел обратно и дружески шмякнул меня ладонью по груди:

– Тебе нужно в раллисты идти, парень! Ладно, поехали в клуб. Дорогу я покажу.

Сперва мы двигались прямо, переехали через речку или канал, затем поднырнули под железнодорожным мостом, и дальше указания Дона Витторио увели нас резко направо, в горы. Он знал какие-то такие закоулки, по которым, как мне показалось, не проехало ни одного автомобиля с тех самых пор, как их покрыли асфальтом. Чтобы не сболтнуть лишнего, я изо всех сил сдерживался, хотя очень хотел спросить, уверен ли он, что мы таким образом когда-нибудь попадём туда, где нормальные люди играют в гольф. Если бы он планировал завезти меня (вернее, чтобы я завёз себя) в глушь и там бросить холодным трупом на съедение ворон, возможностей у него по ходу представлялось множество, но он продолжал своё «направо, теперь прямо, ещё раз направо, налево, прямо, вон до того поворота» добрый десяток километров, а я делал вид, будто наслаждаюсь видами то и дело выскакивающего из-за поворота моря далеко внизу и свежим горным воздухом. В итоге к моему стыду выяснилось, что таким образом он не вёз меня на закланье, а всего лишь срезал путь, потому что к каменным воротам клуба с ажурной решеткой мы подъехали по совершенно обычному, правда, не очень оживлённому шоссе. Когда я позже сверился с дорожной картой Лигурии, до меня дошло, что, скорее всего, Дон Витторио просто-напросто продолжал тестировать мои водительские навыки. Он уже понял, что нашёл стоящего кандидата в личные шофёры и, пользуясь случаем, проверял на умение слушаться команд и чувствовать дорогу.

Клуб не назывался никак. Это было одно из тех редких частных заведений, которым не требуется реклама. Людей с улицы сюда бы просто не пустили, даже за деньги, даже за большие деньги. Потому что те, кто имел сюда доступ, знали, что на деньги можно купить лишь то, что продаётся. А их это уже не интересовало. Их интересовали связи, положение, влияние. Отчасти женщины. Отчасти мужчины. И, безусловно, Игра. Игра шотландских пастухов, ставшая синонимом аристократизма, визитной карточкой преуспевающих сеньоров, джентльменов и прочих донов. Игра, которую я до того дня вообще на дух не переносил и считал безсмысленной тратой единственного, что есть ценного у любого человека – времени.

Наш кабриолет узнали, ворота, поскрипывая, распахнулись створками внутрь, и мы медленно покатились по бело-розовым плиткам, которыми была вымощена дорожка, петляющая между высокими, стрижеными в английском стиле кустами. Петляла же она для того, чтобы кусты создавали естественную защиту от любопытных глаз с улицы. В конце концов, я вырулил на засыпанную шуршащим гравием площадку перед небольшим замком, построенным, правда, в современном хайтековском стиле, со стеклянными окнами от бетонного потолка до бетонного пола и крашеной железной арматурой. Либо хозяину не хватило вкуса потратить бюджет на что-то более классическое, либо он плевать хотел на то, что о нём будут думать такие, как я.

У входа под скошенным козырьком нас встретил человек в белой ливрее, которому я отдал ключи, и наша машина укатила куда-то за дом. Дон Витторио сделал мне знак следовать за ним и направился внутрь сквозь гостеприимно разъехавшиеся в стороны стеклянные двери. Из просторной залы можно было пройти направо в помещения, откуда приятно попахивало душистым кофе и доносились весёлые голоса, однако Дон Витторио повёл меня прямо, к другим стеклянным дверям, за которыми простирались зелёные холмики и лужайки самого поля. Здесь к нам тоже подошли, приветствовали (по имени) и спросили, чего мы, типа, изволим. Дон Витторио изволил засвидетельствовать почтение синьору Теста. Синьор Теста был на пятой луке. Гольфкар в нашем распоряжении. Или, быть может, нас подвезти? Нет, не стоит, мы как-нибудь сами справимся. На гольфкаре я ездил впервые, почувствовал себя пятилетним ребёнком, по сравнению с кабриолетом мы стояли на месте, однако через некоторое время всё же остановились метрах в двухстах от здания клуба возле широкой ямы с песком, в которой топтались трое мужчин среднего возраста: двое дымили сигарами и хохотали, а третий беззлобно отмахивался от них блестящей клюшкой и всё пытался приноровиться к полузасыпанному шарику, пытаясь не просто выбить его на окружающую травку, но и попасть в зону, отмеченную треугольным флажком шагах в тридцати от них. Раскрасневшийся от напряжения неудачник был невысокого росточка, щуплый, в закатанных почти до колен белых брюках на подтяжках, зелёной рубашке с тёмными пятнами под мышками и больших солнечных очках. Чёрные кудрявые волосы сумели каким-то загадочным образом растрепаться, как у заросшего пуделя, он раздражённо мотал головой, но упорно не выпускал из белых перчаток рукоятку клюшки, которая должна была спасти его от надвигающегося позора. Мы с Доном Витторио послушно замерли в каре, чтобы не стать причиной взрыва и без того бурлящих эмоций, и лишь переглядывались, наблюдая, как «пудель» занимает позицию, расставляет ноги в изящных кожаных ботинках коричневого цвета, надетых прямо на босу ногу, медленно изображает будущий удар, рявкает на замолкших дружков, замахивается, ловко подсекает белый шарик, застывает с поднятой клюшкой и через мгновение оглашает площадку триумфальным криком – шарик, описав высокую дугу, тыкается в короткую травку рядом с флажком, катится, катится и… исчезает в лунке.