Тимоти Рувидо - Хозяева плоской Земли [Путеводная симфония] [ЛП]

За дверью обнаружилась небольшая светлая комнатка, одна из стен которой была до половины стеклянной. За стеклом на сей раз я увидел не ожидаемую девушку, а задумчивого молодого человека моего возраста. В стекле было окошко, как в железнодорожной кассе. При моём появлении молодой человек ожил и приветливо кивнул.

– Что желаете?

– А что у вас есть? – глупо спросил я, сознавая, как трудно выйти из роли.

– Телефон, почта, интернет.

– Интер… что?

– Связь между компьютерами. – Молодой человек красноречиво посмотрел сквозь меня, давая понять, что отныне я для него – пустое место.

– Мне нужно просто позвонить.

– Звоните. – Он указал мне за спину, где притулились три кабинки, как в обычных переговорных где-нибудь на городском телеграфе.

Сейчас, когда вы читаете эти строки, вам, конечно, многое может быть непонятно, поскольку я описываю свои тогдашние впечатления, которые очень хорошо помню, как, например, это первое упоминание слова «интернет». Вообще-то в моей жизни он более или менее полноценно появился лет через пять-шесть после того посещения клуба, где-то в середине 90-х. Связь между компьютерами? Тогда и компьюторов-то ни у кого дома толком не было, а что между ними ещё должна быть какая-то связь… ну, должна, подумаешь, мне от этого было ни тепло и ни холодно. И только значительно позже я осознал, как неравномерно распределяется та же технология между разными классами человечества. И если сегодня часы, календарь, компас, телевизор, радио, компьютер, фотоаппарат, сложнейшие приборы сосредоточились на нашей ладони в виде очередной модели втридорога продающегося дешёвого телефона, то даже не трудитесь себе представить, какие технические средства уже в ходу там, на недоступном обычным смертным Олимпе.

Я зашёл в одну из кабинок, снял трубку, услышал гудок и обнаружил, что опускать монетку некуда. Набрал номер родителей, почти набрал, задумался на четвёртой цифре, понял, что звонки тоже могут пеленговаться, решил не выдавать себя с потрохами раньше времени и позвонил просто так, наугад. Когда ответил женский голос, попросил Джонни. Женщина ответила, что я ошибся. Тогда я поспешно остановил её невидимую руку и стал расспрашивать какую-то чушь: знает ли она человека такого-то возраста и такой-то внешности, потому что он представился Джонни, дал мне этот телефон и сказал, что я могу ему позвонить, если понадобится срочный ремонт автомобиля. Полная импровизация. Кое-что, как оказалось, я, сам того не желая, угадал: женщина сказала, что её муж занимается ремонтом и подозвала его. Мы мило побеседовали о несуществующей вмятине на несуществующей Альфа-Ромео Загато, поторговались о цене, я обещал перезвонить, с чистой совестью повесил трубку, поблагодарил кивнувшего мне молодого человека в окошке и вышел в холл. По которому размашистой походкой шёл синьор Теста в сопровождении Живота и Носа.

– Конрад Кроули! Сколько лет, сколько зим! А где наш уважаемый Дон Витторио? Хотя ладно, он нам в ближайшие пятнадцать минут не понадобится. Господа, ужин за мой счёт! Победители всегда чем-то расплачиваются, не так ли? – Он запел арию графа Альмавива 52 52 Из оперы «Севильский цирюльник» Джоаккино Россини. , причём не только бодро и громко, но и довольно музыкально, подтолкнул обоих спутников за плечи в двери ресторана, а меня поманил к себе. – Так значит, восемнадцать минут сорок секунд? Это правда?

– Правда, – пожал я плечами и хотел широко улыбнуться, однако перехватил цепкий взгляд карих глаз (солнечные очки висели на загорелой груди, заброшенные одной дужкой за ворот рубашки) и только кивнул.

– Где научился? – Сказал он это, оглядываясь через плечо, поскольку продолжал идти через холл, так что мне пришлось за ним поспевать. – Тебе, кстати, сколько годков-то?

Я понял, что он спрашивает не просто так, а потому, что сразу заподозрил во мне какой-то подвох. А надо признаться, что я и в самом деле не производил впечатления человека, успевшего пройти армию и кое-чего на своём веку повидавшего. Знакомые девушки никогда не давали мне моих лет «до», хотя всегда рассыпались в комплиментах «после». Синьор Теста не был девушкой, и никаких комплиментов я от него не ждал. Надо было отвечать, отвечать быстро и естественно.

– Пятый военно-воздушный полк Ломбардии, база Бергамо, – отчеканил я.

Он приостановился, повернулся и присмотрелся ко мне повнимательней.

– Уж не тот ли ты ирландец, о котором мне в своё время рассказывал один мой знакомый полковник из янки? Митчелл, да, точно, полковник Митчелл! Знаешь такого?

Стоит только сказать правду, как сразу попадаешься! Ну а что вы хотели, когда крутишься в кампании прожженных мафиози, у которых память лучше любого компьютера. Как там говорится? Мир тесен? Может, оно и к лучшему. Была не была…

– Тот самый, синьор. Полковник Митчелл был моим командиром.

– Уж я представляю… – Синьор Теста машинально надел очки и снова осмотрел меня с головы до ног. – Рекомендация не из лучших, но всё-таки не какой-то «дядя Джузеппе». Ладно, Конрад Кроули, ступай за мной. Ты, кстати, с полковником когда последний раз виделся?

Мы уже зашли в лифт, и мой спутник сразу же постарался отойти подальше в угол, будучи на голову меня ниже. Снова ситуация не в мою пользу. Я сделал вид, что так и надо и спросил:

– Какой?

– Ты считаешь, у нас большой выбор? – Действительно, кнопки было всего три: 2, 1 и G. Я изобразил растерянность, позволил синьору Теста сжалиться надо мной и сказать: – Второй, разумеется.

– Последний раз я видел полковника Митчелла на его вилле в Перледо, когда он принимал… собственно, это ведь к делу не относится?

Надо было видеть, как «пудель» глянул на меня из-под очков. Думаю, он оценил мой манёвр: намекнуть на существенное – мою приближённость к полковнику и его доверие – и утаить самое важное. Теперь он точно знал, что я «в теме». Лифт мягко остановился, мы вышли и направились по длинному коридору. Только здесь я вспомнил о том, чего мне до сих пор не хватало – телохранителей. Они стояли вдоль стен, тупые манекены из заморских фильмов, коротко стриженые, с непроницаемыми лицами, в тёмно-синих тренировочных костюмах. Лишь двое последних, застывшие у широких дверей, были в костюмах, один в сером, второй – в бордовом. Хоть без наколок на шеях и кулаках – и то хорошо. Нельзя же всё воспринимать так буквально…

Видимо, я улыбнулся. Следовавший впереди синьор Теста этого не видел, однако парень в сером предупредительно поднял руку, останавливая меня, и что-то спросил у хозяина на непонятном, каком-то отхаркивающем языке. Синьор Теста кивнул и прошёл в дверь, услужливо распахнутую перед ним «бордовым», а я остался стоять с поднятыми над головой руками, пока опытные пальцы проверяли меня на предмет оружия, хотя, нет, пожалуй, не только: так тщательно и медленно нащупывают разве что «жучки». Я был чист, я это знал, но процедура почему-то заставила меня понервничать. Вероятно, я представил себе, как для осуществления своей мести вынужден буду пробиваться через эти накаченные, непробиваемые сгустки мышц. Силы были явно неравны. Но ведь и я не играл по сценарию.