Александр Плетнёв - Линкоры [litres]

Купер, буквально выдернутый наверх крепким матросом, озираясь, разглядел следы попаданий осколков, гнутые перемычки топов, посеченный радиопрозрачный колпак-купол антенны:

– Вас накрыло? Повреждения сильные?

– Давай, давай – внутрь! – гаркнул подгоняющий команду офицер. – Все нормально. Следующий! Лови!

Наверх карабкался последний член экипажа вертолета, когда произошло ЭТО!

Нет… прежде взвизгнул предупреждающий сигнал, и первая торпеда в белом облаке шипящим звуком выскользнула из раструба, шлепнувшись в воду, и…

B этот момент японский линкор напомнил о себе!

В какой-то миг Купера, оглушив, качнуло, развернуло и отбросило воздушной силой в надстройку.

Полуторатонный снаряд с «Мусаси», «не заметив» туловища лейтенанта Олриджа, оросившись кровью, со страшным грохотом пробил надстройку двумя метрами выше лацпорта торпедного аппарата, круша и ломая одну за другой переборки, прошил корабль насквозь… так и не взорвавшись, канув где-то в черноте океана.

Содрогнувшийся фрегат податливо качнулся, креном клонясь на волну так, что казалось – сейчас перевернется!

Вставший на колени Купер чудом не улетел обратно за борт, больно ударившись грудью о фальшборт, когда маятником вернулась остойчивость!

Уши заложило точно ватой, лейтенант очумело тряс головой, не понимая – его это качает или палуба все еще взбрыкивает.

А вокруг с недолетом справа, слева встали еще по два огромных пенных столба воды!

И буквально следом – с перелетом снова падение снарядов.

Взвыв турбиной, присев на корму, отбрасывая из-под винтов пенный бурун, фрегат рванул на уклонение, с перекладкой руля, зигзагом – команда «Портленда» срочно уводила корабль из-под обстрела.

Впрочем, этот панический «отбег» не помешал опорожнить правобортный трехтрубный аппарат оставшимися двумя торпедами.

И после того, как выдалась передышка, наверно, каждый из неполных 170 человек экипажа хоть раз сходил да заглянул в этот кошмарный тоннель с изорванными краями, оставленный невероятным пришельцем из прошлого.

Повреждения, нанесенные этим неразорвавшимся «подарком», оказались не смертельными, но свои проблемы привнесли – командиру доложили, что перезарядка торпедных аппаратов теперь представляет проблему, за невозможностью подать боеприпас из погребов.

Деморализованный, все еще оглохший лейтенант Купер сохранил в памяти почему-то не превратившегося в кровавую пыль бедолагу Олриджа, а матроса палубного дивизиона, унесенного за борт и затерявшегося среди волн – его бросили, спешно уходя из-под накрытий.

Понятно, что один человек не стоит жизней всего экипажа и целого фрегата, но он вдруг представил себя на месте этого несчастного.

Передернуло.

Передернуло.

Удар торпеды был воспринят с неожиданностью, линкор и люди не могли не вздрогнуть… пока еще не зная результата атаки, переваривая удар, прислушиваясь к своим «ощущениям».

Но это оказалось еще не всё – с почти одинаковым интервалом прозвучал еще один взрыв.

Бортовая ЭВМ торпеды обеспечивала оптимальный угол встречи с целью, программа наведения выводила ее в среднюю часть корпуса на удар контактного взрывателя. Поражение пришлось в броневой пояс ниже ватерлинии, проломив первую линию обороны разнесенной брони.

У второй торпеды сработал бесконтактный электромагнитный инициатор под массивной тушей линкора, вмяв двойное днище, образовав трещины в металле, добившись дополнительных ослаблений конструкции.

Слабая 45-килограммовая, кумулятивная боевая часть «sting ray» не добралась до бронированной коробки цитадели.

Пропуская мимо ушей череду докладов о повреждениях, командующий Такахаси, имея представление о мощных Мк-48 калибром 533 мм торпедах в арсеналах у противника, не сомневался, что за линкор взялись всерьез. Всякий раз, когда «Мусаси» принимал на себя удар, болезненно морщился, представляя, как рвется металл «толстой, бронированной шкуры» корабля, как будто это его самого терзали острыми клыками хищные акулы, нанося смертельные раны.

Показалось, что появился крен – вице-адмирал знал, что будет сделано все, что должно, для его выправления. Самое главное, что линкор не потерял управления, и судя по докладам, не упала мощность силовой установки, а самые уязвимые в бронированном корабле – оконечности, к уже имеющимся разрушениям больше не получили повреждений.

Телефонный звонок с радиорубки заметно повлиял на генеральный курс, заставив повернуть на четыре румба вправо.

Через минуту к львиному рокоту главного калибра добавился гавкающий звук вспомогательной артиллерии. Потом все смолкло.

Резко наступила тишина – орудия линкора задробили стрельбу.

Старший артиллерийский офицер что-то там докладывал о стрельбе по демаскировавшему себя противнику, о каких-то накрытиях и вероятных повреждениях вражеского корабля… в чем адмирал на самом деле сомневался, учитывая, в каких условиях наводились орудия.

День давно погас, словно выключенная лампочка.

Хрупкая и ненадежная аппаратура радарной установки линкора снова вышла из строя, и прояснить обстановку не представлялось возможным. Ночью без радара обнаружить вражеский корабль было практически невозможно, если только случайно не наткнуться на него. Что только что и произошло.

А из радиорубки докладывали (помимо факта периодического глушения рабочих частот) о работе двух мощных станций в данном квадрате, что абсолютно не снимало угрозы повторной ночной атаки.

Посоветовавшись с офицерами штаба, Тахакаси приказал переложить рули на пару румбов левее, предполагая пересечение с курсом противника.

Хотя, здраво рассудив, он осознал тщетность этих попыток – имея такое преимущество, как эффективный радар, противник может проскочить буквально в двух-трех милях у них под носом незамеченным.

Так или иначе, результаты торпедной атаки оказались малозаметными – некоторые офицеры не скрывали улыбок.

Новый взрыв снова был неожиданным и моментально остудил все оптимистично настроенные головы.

– Район кормы! – сразу определил флаг-капитан.

– Корабль уходит с курса! – прокричал рулевой.

– Теряем ход! – доложил штурман.

– Держать генеральный курс, – приказал адмирал, не скрывая тревоги, глядя на молчащие внутрикорабельные средства связи. Ожидая: «Почему так долго нет доклада о повреждениях?»

Наконец приняв рапорт по телефону, помощник доложил:

– Повреждения во вспомогательном рулевом устройстве. В работе только три гребных вала!

– Нас атаковали с другого курсового угла – с кормы! – подметил флаг-капитан. – Возможно… другой корабль?