Константин Байдичев - Скользкая дорога

— Пускай доставят Петровичу немедленно.

Тот кивает и выходит. Ну что, пора нанести визит экс-мэру? Чорт, воняет от нас, как от самых затрапезных кули [108] Кули — самый низший сорт китайских рабочих, грузчики, уборщики мусора и т. п. ! Хороши же мы будем с эдаким амбрэ — трехдневный пот, запах табачного и опиумного дыма, чеснока, подвальной сырости… Неприлично ходить на встречу с важным человеком, воняя, как бомж. Некомильфо. Ван возвращается.

— Парни, нужна баня и прачка.

Юра о чем-то совещается с Ваном, потом поворачивается ко мне:

— Капитана, мы идти дядя Сюй Бао. Былизко-былизко.

Энергично киваю и лезу в свой баул за мылом и мочалкой. Накидываем халаты, покидаем опиекурильню. Прачка находится буквально за углом. Юра почтительно кланяется, рослому китайцу, возникшему на пороге, как из под земли и начинает быстро-быстро говорить. Хозяин прачечной щурится, односложно отвечает. Юра протягивает ему однодолларовую купюру, китаец отрицательно качает головой. Ван достает серебряный пятидесятицентовик [109] Сразу после гражданской войны, китайцы старались не брать бумажные купюры, из-за множества подделок, предпочитая монеты, с которыми в Сан-Франциско не было проблем из-за находящегося с 1854 года в городе монетного двора , китаец расплывается в улыбке, проворно его прячет и показывает рукой на дверь. Заходим. Котлы, пар, огромные кучи белья, снующие между котлами китайцы. Хозяин зовет нас дальше. Следующий зал. Вернее, зальчик. Десять на десять. Тепло. Лавки, деревянные шайки, два медных крана с горячей и холодной водой, посредине крохотный, три на два, бассейн, полный воды. Юра показывает, что, мол, хозяин ждет нашу одежду. Решительно разоблачаемся догола, хозяин сгребает наши шмутки в охапку и исчезает. Ван и Юра лезут в бассейн. Я не готов к такому самопожертвованию — неизвестно, сколь там уже китайцев омовение приняли, набираю воды в шайку, обливаюсь, еще раз, потом еще и расслабленно сажусь на лавку. Заходит хозяин, в руках помазок, бритва, ножницы, мыло…

Через три часа выходим чистенькие, подстриженные, в отутюженой одежде. Отстиранные халаты, свернутые в тючок, заносим по пути к Ляну. Теперь и в пир и в мир. Пробираясь при свете дня к выходу из Чайна-тауна, удивляюсь двум вещам — почти отсутствуют женщины, дети и все почтительно здороваются с нашей троицей. Незамедлительно спрашиваю Вана. Тот отвечает, что приезжают в основном крепкие мужики, чтобы кормить оставшиеся на Родине семьи. Женщин везут редко. Те, кто рискнул взять семьи с собой, держат своих женщин дома безвылазно. Чтобы не украли для продажи в бордель. А к нам почтительное отношение, потому что я тот самый белый, что помог нескольким китайцам стать американскими гражданами. И взял на престижную работу. А они — те самые китайцы. Потому и дядюшка Хо, местный смотрящий, дал добро, чтобы родственники Вана нас спрятали.

А вот сюда зайдем обязательно! Наши Нэви отличные револьверы. Но слишком большие. Скрытно их носить вообще невозможно, даже под плащом. Нужно подобрать что-то компактнее. Первая модель "Смит и Вессон", в принципе, неплоха. Но слишком уж патрончик слабенький. Разглядываю товар. Ага, вот подходящая штучка. Прошу показать.

Тоже легенда. "Смит и Вессон", модель один и одна вторая [110] Модель Smith & Wesson Model 1½ была вторым револьвером Smith & Wesson, предназначенным для объединения небольшого размера и удобства модели 22 калибра с увеличенным.32 калибром (7,7 мм), который был выпущен в 1860 году. Шестизарядный, одинарного действия, патроны бокового огня. . Мне нравится. Размер несколько больше первой модели, но совсем немного. А так — вполне себе компакт. Тридцать второй калибр. Три штуки возьму, себе и пацанам. Ходить безоружными для нас самоубийство, а таскать громоздкие Кольты — привлекать лишнее внимание. Мы же не ковбои. Да, по пятьдесят патронов на каждый. И кобуру! Три! Нет, ремни-патронташи не надо! Итого — восемьдесят пять долларов? Сказочные цены!

— Здравствуйте, Генри. Как ваши дела?

— О, Бэзил! Дела карашо! Кофе, чай, виски?

Радушное лицо Куна вызывает у меня самые черные мысли. Опять облом! Со всем возможным обаянием отвечаю:

— Кофе, Генри.

На халяву и уксус сладкий. А тут настоящий кофе. Генри звонит в колокольчик. К моему немалому удивлению в кабинет заходит не служанка в переднике, а молодой китаец лет восемнадцати, выслушивает про кофе и исчезает за дверью.

— Хотите сигару, Бэзил?

Кун любезно открывает стоящий на столе деревянный ящичек.

— Генри, я не имею к ним привычки. Но почему бы не попробовать?

Кун кивает, достает по сигаре себе и мне, обрезает кончики коротким и острым, как бритва ножом, лежащим тут же, у бювара [111] Бюва́р — настольная папка, род портфеля или тетради с листами промокательной бумаги для осушения чернил. , подходит к топящемуся камину, вынимает оттуда горящую длинную щепку и подносит мне сигару и огонь. Прикуриваю и спрашиваю, кивая на дверь:

— Вы наняли китайца в слуги?

Кун отрицательно мотает головой, закуривая:

— О, ноу! Мистер Сун Гао — мой секретарь и помочникс. Вместо Жозеф. Я взять пример вас, Бэзил. Китаец старателен. Быстро учит-ся. И предан свой хозяин. Вы согласен?

— Да, Генри. Это так. Мои парни… в общем, я им доверяю. Они даже спасли мне жизнь.

Курим, пуская дым к потолку.

— Бэзил, вы отлично выглядеть!

— Спасибо, Генри! Мне значительно лучше. Вижу, ваша компания процветает?

— О, йес! За два дня я делать — он пощелкал пальцами, — э-э-э… нес-коль-ко крупный контракт. Теперь я могу вас отдать твенти файв таузенд долларз. Денги я уже приготовить.

О, черт! Опять он мои планы порушил! Невезуха… хотя ладно! Половина — уже не ноль, а целых двадцать пять штук. Мог вообще ничего не отдавать. И не предъявишь. Кстати, где кофе? Ну, ты слишком быстро хочешь. Кулеров и кофемашин еще не существует, растворимого тоже пока нет.

— Хорошо, Генри. Я пока решу вопрос с собственным жильем, после будет видно.

— Бэзил, я предлагать вам вступить мой компания. Оставшийся сумма будет инвестмент [112] Investment (англ.) — вложение в бизнес и вы получать настоящий дивиденд.

Походу, не видать мне остального! Не хочет отдавать. Или нечем. Печально. Но даже двадцать пять тысяч — очень хорошие деньги. Унести ноги из Америки хватит, даже с запасом, а вот на все мои задумки — увы… Так, не криви недовольно рожу, Коля, поддержи разговор…

— Заманчиво! Просто получать дивиденды — весьма заманчиво. Нужно окончательно выздороветь для принятия решения…

— Да, Бэзил, вы есть прав. Бизнес нужно заниматься полный сил и э-э-э-э… трезвый голова.

— Кстати, о голове. Скажите, Генри, вам знаком врач Левинзон?

Кун смотрит на меня удивленно: