Константин Байдичев - Скользкая дорога

М-да, что-то такое я предполагал. Вынимать вложения из бизнеса всегда нож острый. Тем более так внезапно, без предупреждения. Сам виноват. Ну да ладно, три дня подожду.

Отойдя от страховой компании бывшего мэра, Ван остановил извозчика, мы влезли в повозку, она завернула за угол и… мы сошли на тротуар, сразу же нырнув в ближайший переулок. Быстро пройдя по нему, вышли на соседнюю улицу, остановили еще один экипаж. Проехав еще полквартала, сошли у китайской харчевни. Ввинтившись в толпу бывших подданных Поднебесной, тусивших у этой жральни, зашли в неприметную дверь кухни.

— Нихао, Ван! Лао чифан? [105] (китайск.) Здравствуй, Ван! Пришел поесть?

Ох, как тут тепло после уличной промозглости! Толстенький китаец лет тридцати с непостижимой скоростью разделывал и шинковал рыбу, выуживая целую из огромного деревянного бака и кидая куски в примерно такого же объема корыто. Он приветливо глядел на нас и улыбался. Ван ему коротко поклонился и ответил:

— Нихао, Лян шаши! Бу фхомен ситайцзю тай ла. [106] (китайск.) Здравствуй, дядя Лян. Нет, мы сейчас уйдем.

Лян кивнул и вернулся к своему занятию.

Ван зашел за ширму и вынес два засаленных, провонявших чесноком и потом китайских халата. Такие носит подавляющее большинство жителей чайнатауна. Ван достал из кармана халата что-то похожее на матерчатую шапку и напялил на голову. Мне совсем не улыбалось разжиться вшами и я не стал надевать такую же, лежавшую в кармане и моего халата. Ван, увидев мою недовольную физиономию, понятливо кивнул, опять нырнул за ширму и вынес… сомбреро! Мятое, с дырками в полях, но сравнительно чистое. Вывернув шляпу наизнанку и убедившись в отсутствии вшей и гнид, показал Вану большой палец и решительно нахлобучил сомбреро, загнув его поля к низу. В сумерках самое то, лица не увидят, в таком наряде и за китайца сойду. Трость прихватил с собой, спрятав ее за пазуху. Коротко поклонившись Ляну, мы вышли на улицу. За воротами Чайна-тауна, шагов через тридцать, нырнули в дверь опиекурильни. Не заходя в зал, где лежат наркоманы, прошли по коридору и вошли в комнатку, где трое китайцев играли в карты. Один слегка качнул головой вправо, на ширму, разделавшую комнату. Скрывшись за ширмой, подошли к столу у стенки. Ван привычно потянул его на себя. Вместе со столом легко отодвинулась часть стены и открылась лестница, ступеньки которой вели вниз. Мы стали спускаться, Ван закрыл за собой проход. Спустившись в длинный тоннель, терявшийся во тьме, я толкнул дверь справа от лестницы, сквозь щели которой просачивался свет. В комнате ничего нет, кроме глиняных лежаков и ярко светящей керосиновой лампы. На одном из них сидит, поджав под себя ноги, Юра. Все, можно передохнуть. Немедленно скинув грязный халат, заваливаюсь на кан [107] Кан (кит. трад. 炕, пиньинь: kàng; маньчжурский: nahan), — традиционная система отопления в крестьянских домах северного Китая и Кореи. Типичный кан представлял собой широкую кирпичную или глиняную лежанку, внутри которой по специально проведенным каналам проходил горячий воздух от печи одновременно являясь дымоходом. . Ой, как тепленько тут! Юра тут же вскакивает на ноги и притаскивает котел с каким-то варевом, снимает крышку. Опять лапша, мать ее! Хорошо остатки жалованья позволяют, потому с курицей, а не с жареной водичкой. Едим, попутно я размышляю, что дальше.

Чертов Кун! Сколько нам тут еще богодулить? И часа бы лишнего не задерживаться, а вот — поди ж ты, зависли! Задницей чую опасность! Но бросить все и сбежать в неизвестность гол как сокол? Без денег я опять превращусь в престарелого бомжа. Ради чего все было? Чтобы по помойкам скитаться, каждой тени опасаясь? Бывший мэр тянет время, сукин кот. И не подгонишь его никак, денежки-то, тогось, левые. Но сиднем сидеть нельзя, досидишься, Колян, до нехорошего.

"Бивер" шел до Ситки десять дней и возвращался, наверное, столько же. Мы в Сан-Франциско шли одиннадцать дней — с ветром повезло. Глупо думать, что центр и главный порт американского Восточного побережья англичане без присмотра оставили. Наверняка тут живет еще один Джон Смит, которому уже отбили телеграмму — присмотрите, мол, коллеги, за аляскинским эмвэдэ Трампом. И бравые ребята с чугунными рылами уже, небось, стоят на низком старте с намерением взять меня под локоточки в темном переулке.

Ну, не все так мрачно, сейчас я не один. Жозеф остался в Ситке, исполнять мою должность и с ним Сашка на хозяйстве. Думаю, справятся, парни толковые. Иван и Юрка увязались со мной. Сказали, что деньги родичам отвезут, заодно и меня будут охранять. А то вдруг опять какие-нибудь хунхузы нападут. Я было возбух, но потом подумал — в одиночку и с больной головой англичане спеленают меня как младенца. И согласился, езжайте, мол.

Спасибо Вану, идея схорониться в Чайна-тауне великолепна, нет слов, искать меня здесь будут в последнюю очередь. Но сколько тут можно высидеть? Да, безопасно, посторонний сюда не войдет. Кто без приглашения сунется, назад не вернется, тут такие улочки замысловатые, да еще и катакомбы под землей ого-го какие, с керчинским Аджимушкаем потягаться могут. Но жить в китайской скученности и грязи? Бррр… Кстати, грязи заметно меньше, чем я думал — местные китайцы оказались как-бы не чистоплотнее белых, бани и прачечные в Чайна-тауне на каждом шагу. Чуханы-китайцы тоже есть, но они погоды не делают. А вот осведомитель среди них вполне затесаться может, слишком китайцы бедны. За сто долларов Ван и Юрка на две недели подрядили десяток соплеменников наблюдать за домом и конторой Куна. Заодно и за Куприяновым. Стопудово, к ним первым придут обо мне справки наводить. А что придут — сомнений нет. Англичане тоже могут людей нанять для слежки. Да не просто могут, обязательно наймут — бюджет у них не ограничен. Бюджет, бюджет… может ихнего резидента за кошель подержать, если Кун кинет с деньгами? Ха, сначала того резидента надо вычислить. А пока Кун не рассчитался буду прятаться. Как только отдаст денюшку — сразу же домой. Первоначальный план форева! Исследовать верховья Анюя, искать чортову дурмашинку времени. А резидента… чего там искать-вычислять, сам объявится. Ну и пусть объявится, втроем — не в одного, всех сразу заломать совсем не просто. Тут не аляскинская тайга, тут в открытую не кинутся. К тому же я не беззвестный эмигрант, а представитель госдепа. Если выплывет, что наглы на меня два раза подряд напали — хлопотно им будет. А если пошевелить извилиной… да ну его, завтра, сейчас спать пора. Три дня безвылазно сидеть, лапшой давиться, спать, ничего не делать… спать… да… хррр…

— Капитана, Ксу пылинес записка Петловиця — Ван подает мне небольшой конвертик. Продираясь через еры с ятятями читаю послание Куприянова — "Вас разыскивал господин, представившийся доктором Левинзоном. Заявил, что по поручению господина Куна. С трудом отправил его восвояси, сказав, что вы гуляете на свежем воздухе. Что ему сказать, ежели явится еще?". Пишу на обороте кольтовской пулей (осел, карандашом разжиться не догадался): "Скажите, что после травмы стал раздражителен и вздорен, потому съехал, не оставив адреса". Отдаю Вану: