Александр Афанасьев - Врата скорби. Последняя страна

И когда до крепости, точнее до того, что от нее осталось было ярдов двадцать – он услышал нечто среднее между криком и звериным ревом.

У-о-у-у-у-у-у-у…

Это был боевой крик племен и грабителей караванов – так кричали обычно ночью, чтобы напугать и подавить волю к сопротивлению…

Он понял – начинается атака…

Судя по тому, как резко перестали вести огонь по нему – началось. Он отсчитал до десяти, осторожно выглянул… так и есть, прорыв… человек двадцать бежали от передовой линии заграждений к крепости, вяло огрызающейся огнем. Выдернув кольцо гранаты – он отсчитал две секунды и сильно, как мяч в регби бросил вперед. Потом – открыл огонь из штурмгевера, стреляя веером так, чтобы покрыть максимальную площадь…

Только через час – к обороняющимся пришла хоть какая-то помощь, позволившая перевести дух и немного перегруппироваться. Четыре штурмовика Болтон-Пол – зашли с востока, они шли низко и под крыльями у них – торчали короткие трубы направляющих реактивных снарядов. Снаряды были двух типов, противотанковые, с длинной, заостренной головкой – их еще называли «копье» – и противопехотные – с короткой и толстой, похожей на многократно увеличенную гранату. Здесь – были именно гранаты, и штурмовики – под градом пуль с земли, двумя парами зашли на штурмовку. Пространство перед проволочными заграждениями и горный склон – покрылись черными фонтанами разрывов… трудно было сказать, когда такая поддержка нужна была больше, чем сейчас…

Выйдя из атаки – штурмовики пошли на второй заход, прочесывая пространство перед укреплениями пушечным огнем – в носу у этих машин были установлены по четыре двадцатимиллиметровые пушки. Когда самолеты выходили из атаки – за двумя из них тянулся отчетливый дымный след.

Эти атаки – переломили ход сражения в пользу британцев и начисто перемололи подкрепление и резерв боевиков, идущие как раз к месту прорыва заграждения. Но те, кто успел прорваться – те с удвоенной яростью бросились на британцев – те держались из последних сил, понимая, что отступать некуда. Схватка кое-где перешла в рукопашную…

Вторая и третья летающие лодки – на сей раз это были «рабочие лошадки» Королевской морской пехоты Шорт Сандерлэнды третьей серии – и в каждой из этих лодок было по отделению морской пехоты Его Величества – двенадцать хорошо подготовленных солдат с усилением в виде миномета и крупнокалиберного пулемета. Они прибыли не из Бомбея – а с базы на острове Масира, где находился основной пункт британского присутствия в регионе. Летающие лодки – прикрывали восемь палубных истребителей типа Си Фьюри. Четыре из них – прошлись над местом боя – но бой уже практически завершился…

Первым – на землю Мирбата ступил полковник морской пехоты Его Величества Сидней Фэрти. То, что он увидел – не поддавалось никакому описанию. Крепость и аванпост – были частично разрушены огнем базу и миномета, повсюду тела убитых и следы крови, почти ничего не видно из-за висящей пелены дыма. Пройдя дальше – он увидел, что проволока порвана в клочья, повсюду – лежат тела, в основном тоже – разорванные, с оторванными конечностями. Зрелище было настолько страшное, что его нельзя было описать словами.

Морские пехотинцы – обеспечивали периметр. Мимо – пронесли пулемет на треножном станке, для обеспечения периметра. Было плохо видно из-за до сих пор стоящего над полем боя дыма.

Крепость – или то, что тут было за крепость – было разрешено прицельными попаданиями того, что полковник принял за снаряды трехдюймовой пушки, возможно горной. Аванпост слева был буквально снесен, теперь там была груда развалин.

Из порохового дыма выступил человек. Он был одет в какое-то рванье, грязное и окровавленное – но держался на ногах. Волосы и лицо – в какой то смеси грязи, гари, копоти, песка… было такое ощущение, что перед ним оживший мертвец. В Индии кое-где верили, что мертвецы могут вставать, если произнести какие-то тайные слова

– Сэр! – оживший мертвец отдал салют

Полковник сделал то же самое.

– Лейтенант Флота Его Величества, Мэтт Керзон. Временно приписан к штабу экспедиционных сил в Мирбате. Сэр…

– Вы в порядке? – спросил полковник.

– Сэр… аванпост в Мирбате, по праву принадлежащий британской армии и Его Величеству… врагам не сдан. В живых… сэр, в живых осталось восемь человек, включая меня. Враги не прошли. За Короля и страну, сэр…

Новое начало. Бомбей. Британская Индия. 12 мая 1950 года.

Бомбей… О, этот город нельзя описать словами. Чтобы понять Бомбей – нужно пожить в нем, не день и даже не месяц…

Бомбей – это город, построенный европейцами на берегу территории столь значимой, что в британских географических атласах она значилась как «континент» – хотя континентом считалось лишь только то, что окружено со всех сторон водой и при этом превосходит по территории любой остров, самым маленьким из континентов считалась Австралия. Этот город нельзя было сравнивать с такими городами как Танжер или Могадишо… это было нечто намного более масштабное. Танжер и Могадишо – это не более чем города порто-франко, выросшие как торговые фактории на берегу и постепенно превратившиеся в крупные, почти европейские города со своим своеобразным колоритом и взаимопроникновением культур. Кейптаун… это был хороший пример, но пример несколько другого рода, это был город – столица новой нации и новой страны, большой и сильной, возникшей почти что у нас на глазах. Бомбей нельзя было сравнивать ни с одним из почти европейских городов, возникших в изобилии на побережье Африки – это было нечто намного более масштабное. С Бомбеем можно было сравнить лишь Алжир, но с поправкой на масштабы – в Алжире проживало четверо меньше людей, чем в Бомбее. К тому же – Алжир родился и вырос как город, который заняли военные, остатки катастрофически проигравшей войну в Европе нации – и эта война там ощущалась до сих пор. В Бомбее— война не ощущалась совершенно.

Да… наверное, с Бомбеем можно было сравнить порт-Карачи. Хотя бы потому, что эти города принадлежали одной и той же компании и были построены по сути одними и теми же людьми.

Бомбей был городом, построенным авантюристами на краю совершенно чуждого им континента. Городом, в котором поколение за поколением происходил естественный отбор, на плаву, на вершине оставались самые сильные, жесткие и приспособленные. Город, в котором возникал своеобразный и причудливый сплав историй и культур… чаще всего в Бомбей отправлялись те, кому тяжело было дышать в Лондоне и вообще в чопорной Британии – и здесь они воспроизводили вовсе не Британию. Бомбей был историей Давида и Голиафа, переиначенной на современный манер. Историей о том, как несколько десятков тысяч человек подчинили себе триста миллионов…