Александр Афанасьев - Врата скорби. Последняя страна

– Сэр… ударьте его… как следует… по груди. Может… поможет.

– Сукин сын!

От удара – лодка закачалась на волнах, но русский – вдруг очнулся, кашлянул…

– Вот… так… давай.

Мэтт Керзон сел, сбросил все, вплоть до рубашки, снял пропитанную грязной водой обувь. Затем – пересев на корму лодки, опустил винт в воду и переложил руль. Бурча мотором – ялик пошел прочь от темной громады линкора…

– Куда, сэр? К берегу?

– Нет. База летающих лодок. Я уже договорился…

Мрачный и в то же время уютный, имперский город, расположенный в устье реки на небольшом островке, омываемом холодными водами Атлантики, некогда далекая и захудалая провинция Рима. Остров, которому суждено править половиной мира…

После того, как летающая лодка, совершив две промежуточные посадки, приземлилась на базе Королевских ВМФ в Пуле, графство Дорсет – очевидно, что никто просто не знал, что с ними делать. Русского – поместили на гауптвахту полка Королевской морской пехоты, расквартированного в Пуле, там он был в безопасности и вряд ли бы сбежал… хотя куда ему в таком состоянии бежать. Мэтт Керзон предстал перед своим непосредственным командиром, коммандером Роджером Джеймсом Алленом Кортни [81] Имя подлинное. Один из основателей СБС. , который выслушал несколько смягченную версию произошедшего и последними словами выругал его – но под арест не посадил, а просто приказал не покидать базу в Пуле до особого распоряжения. Что же касается сэра Роберта – то с ним просто никто не знал, что делать, ибо он теперь был в отставке и подчинялся Индийскому разведбюро, а его тут недолюбливали. Таким образом, его просто оставили на базе, дав кубрик в казарме для холостых офицеров – до решения дальнейшей его судьбы…

Ровно через два дня, когда они только выходили из столовой, а боцманские дудки сигналили сбор на построение, который их не касался – они увидели черный Коулмен, неспешно катящийся по дорожке базы в сопровождении штабного Хамбера. А через несколько минут – запыхавшийся вестовой сообщил им, что их ждут в штабе базы…

– Да… – адмирал, сэр Майкл Каннинг, ныне Первый морской лорд тяжело вздохнул – и натворил ты дел, Роберт… Натворил…

– Сэр, я делал то, что должен был делать…

Лимузин с заказным кузовом на шасси тяжелого Даймлера – скользил по автостраде, приближаясь к Лондону. Дымящие грузовики, перевозящие грузы от южных портов – оставались позади. Рощицы, городки, краны, дымящие фабрики, сделавшие славу Британии как центру половины мира – все оставалось позади.

– Сэр… – сказал сэр Роберт Брюс – со всем уважением, я сделал то, что должен был сделать.

– Ну… воровать пленника Индийского разведывательного бюро и вторгаться в архив дабы выкрасить материалы было совсем не обязательно… – со снисходительностью умудренного опытом человека заявил адмирал – теперь эти проклятые индусы думают, что мы специально подослали тебя к ним для того, чтобы ты сделал это. А отношения с Индией так напряженные, даже британские офицеры, расквартированные там, нам не доверяют.

– Сэр, им просто надо пить меньше виски и меньше стрелять. А больше думать головой. Эти сукины дети даже не попытались разгадать эту тайну. А просто заперли русского на корабле и забыли про него. Так дела не делаются.

– А ты эту тайну раскрыл, получается.

– Нет, сэр. Но я сделаю все, чтобы ее раскрыть.

Адмирал достал из бюро, смонтированного в машине трубку из вереска, сунул в рот, но разжигать не стал. Просто по привычке – врачи категорически запретили ему даже думать о курении.

– Аден… мой мальчик, тебе не стоит в это дело соваться. Это тема закрытая.

– Потому что мы там облажались.

– Ну… ты слышал такую пословицу: у победы много отцов, а поражение всегда сирота. А ты… пытаешься найти отца ребенка грязной портовой шлюхи… я бы так сказал. И тем самым наводишь тень подозрения на многих уважаемых людей.

– Сэр, это надо сделать. Хотя бы для того, чтобы это больше не повторилось…

– Повторилось… – адмирал нехорошо усмехнулся – знаешь, свинья, которую поймали в огороде, тоже клянется, что это никогда не повторится…

– Куда мы едем? – спросил сэр Роберт – в Адмиралтейство?

– Нет… – сказал адмирал – бери выше. Сам Пи-Эм [82] Обычное для Британии сокращение «Премьер-министр» захотел с тобой встретиться. И на твоем месте я бы хорошо подумал, что ты будешь ему говорить. Потому что по итогам этой встречи – тебя ждет либо новое назначение, либо петля…

Адмирал снова усмехнулся

– Я слышал, что палач использует шелковую веревку для приговоренных дворянского звания. Но тебе я попробую выбить расстрел…

Чертвелл-Хаус…

Небольшой и внешне ничем не примечательный дом. Два штабных Хамбера справа и слева у ворот – недавно сформированная Группа дипломатической охраны, которой поручена охрана высших государственных деятелей Соединенного королевство – они приняли эту работу от спецотдела Скотланд-Ярда. Обычный британский дом с небольшим садом, кривая и узкая дорога, ведущая к воротам…

Чертвелл-Хаус. Лондонское логово Пи-Эм, Уинстона Спенсера Черчилля, седьмого герцога Мальборо и одного из рекордсменов по пребыванию у власти.

У ворот – их попросили сдать оружие, и вежливо, но профессионально обыскали. Они прошли на первый этаж, там было что-то вроде кабинета для посетителей. Там ждали несколько человек, военных и гражданских. У многих был вид бухгалтеров – начетчиков.

Адмирал раскланялся с одним из ожидающих, на остальных даже не обратил внимания, с достоинством разместив свои старые кости на неудобном табурете…

Они прождали примерно полчаса, затем женщина средних лет, выйдя из неприметной двери, подошла к адмиралу. И перебросившись несколькими словами – повела их наверх, на второй этаж…

Сэр Уинстон, некогда легкий на подъем юноша, которому случилось участвовать в большинстве локальных войн, которые Метрополия вела на изломе века – с годами обрюзг, отяжелел, осунулся – его вес заставлял его передвигаться с большой осторожностью. Как он сам говаривал – я никогда не стоял, когда можно было сидеть, и никогда не сидел, когда можно было лежать. Говорили, что шансов у консерваторов на выборах – почти что нет, и его правление подходит к концу – а на него место взберется кто-то из лейбористов, этих тайных сторонников большевизма, подрывающих общественное согласие и изматывающих общество забастовками. Но Пи-Эм оставался в седле, и его нельзя было недооценивать. Этот человек, сочетавший в себе проницательный ум, полную беспринципность и холодное мужество – если и уходил, то только для того, чтобы вернуться. Никто не сомневался в том, что если он и уйдет – он останется главой консерваторов до самой смерти, путь и в оппозиции. Никто лучше него не знал все тайные и темные тропки в Вестминстер Палас, никто кроме него не умел так находить общий язык с Его Величеством. Все помнили, как сэра Уинстона отложили в самую дальнюю кладовку в тридцатые – никто тогда не думал, что он не только вернется, но и займет высший государственный пост в стране. Но он вернулся и занял – и тем, кто неосмотрительно пинал поверженного льва, в тридцатые пришлось очень и очень плохо…