Александр Афанасьев - Врата скорби. Последняя страна

Офицер поднял баллончик и положил его обратно в портфель. Подобрал солдат, связал им руки и ноги – но рот затыкать не стал, потому что в таком состоянии – они могут просто задохнуться. Они придут в себя минут через десять, но освободиться не смогут. Будут орать – но вряд ли их кто-то услышит до утра, когда проспавшийся боцман вспомнит, что неплохо было бы сменить наряды с постов. За это время – они будут далеко.

Дабы его не опознали – он достал из портфеля театральную маску золотистого цвета и надел ее. Если кто-то его увидит – пусть потом рассказывает о неизвестном в маске. Да не черной, а золотистой, театральной.

С пояса старшего наряда – он снял связку ключей. Пробуя по одному – он нашел, которым открывается дверь впереди. Отомкнул ее…

Луч аккумуляторного фонаря побежал по камерам, по узкому проходу. Камер было четыре и располагались они у самого борта, ниже ватерлинии. Света здесь не было – совсем. Только сырость и ледяной холод. Конечно, холод по меркам бомбейского лета – но лейтенанта передернуло от этого холода.

Луч света – уперся в сидящего у решетки на груде тряпья мужчину. Он был страшен… его борода, когда он сидел доставала земли, вместо одежды – какие-то лохмотья. Когда на него упал свет – он не пошевелился.

– Русский.

…

– Русский, я за тобой. Пошли.

Несмотря на то, что Керзон говорил по-русски – он немного знал русский язык – русский никак не отреагировал.

Керзон подошел ближе, присел у решетки

– Слушай, русский. Я дам тебе ножницы… обрежь свои волосы и бороду, потому что на английского моряка ты никак не тянешь. И да… если хочешь перерезать себе вены ножницами – мне плевать. Но вот тем, кто ждет нас в шлюпе – не плевать. Понял?

Ножницы – стукнули о решетку

– Действуй.

Последним предметом, который нашелся в объемистом саквояже «британского морского офицера» – был тренировочный костюм утвержденного в Британском флоте образца, он закупался для морской пехоты и некоторых других подразделений – для того, чтобы не приходилось постоянно тратиться на не выдерживающую никаких сроков носки форму…

– Давай ножницы…

Русский послушно передал ножницы. Взамен – диверсант просунул тренировочный костюм через решетку.

– Надевай.

Русский надел костюм – на нем он болтался как на вешалке. Человек в форме британского морского офицера открыл решетку. Русский вышел и… попытался ударить коленом в тесном пространстве корабельного отсека – но англичанин без труда заблокировал удар, коротко ударил сам.

– Ты что, совсем идиот?

…

– Я пришел спасти тебя. Иди вперед, и без глупостей.

…

– Только услышал шум – остановись. Пошел!

Англичанин – толкнул русского в спину и тот, спотыкаясь, пошел вперед. Англичанин следовал за ним с полицейским револьвером, заряженным деревянной пулей. Ранение от него очень неприятное и болезненное – но убить из него почти невозможно. Он все-таки – и в самом деле был офицером британского флота, и вовсе не собирался убивать своих коллег. Но он должен был довести до конца то, что начал.

Над заливом в Мумбаи – уже грохотали залпы салюта, и корабли – шли в парадном строю, с флагами расцвечивания – а они пробирались по корабельным отсекам, поднимались по лестницам, ныряли в люки. Русский больше не пытался напасть на него – а британский офицер шел увереннее, потому что запомнил этот маршрут от первого до последнего перехода.

– Стой. Стой здесь…

Британский офицер – отодвинул русского в сторону, придерживая его рукой осторожно толкнул в сторону крышку люка, прислушиваясь и присматриваясь. Как раз в этот момент громовой удар салюта потряс воздух и разлетающиеся огни – высветили палубу.

Чисто!

– Идем направо. Там лестница. Спустимся вниз.

Русский тяжело дышал. Британец его понимал – он и сам бы наслаждался свежим воздухом, заставь его кто-то сидеть в каземате два года.

– Пошли!

Он вытолкнул русского – и побежал за ним сам, контролируя и направляя его и смотря по сторонам. Им повезло, что линкор был так огромен – а вся дежурная смена моряков – явно пялилась на салют.

– Стой!

У борта – британец остановился, посветил вниз фонариком. В ответ – моргнул фонарик у воды и небольшой ялик начал двигаться к ним. Британец – достал свернутую в кольцо тонкую веревку – он собирался спустить ее вниз, и поднять обратно с прицепленной к ней лестницей. Но не успел – русский вдруг с неожиданной силой толкнул его руку – и перевалился за борт.

– Вот же… сукин сын!

Британский офицер – бросил вниз саквояж – все равно пустой – и перевалился за борт. Несмотря на совершенно неподобающую для плавания одежду и темноту – красиво, почти без всплеска вошел в воду. Этот идиот, русский – явно был слишком слаб для того, чтобы перенести удар о воду – и вероятно потерял сознание. Если его не вытащить в ближайшие тридцать – сорок секунд – ему хана, а у них будут очень большие неприятности.

Ему в очередной раз повезло… впрочем, он всегда был везунчиком. Он прыгнул за борт там, где это сделал русский и вошел в воду там же. Вода близ Мумбаи – кишела всяческими бактериями, и купание в ней было чревато такими болезнями, что и думать о них не хотелось – но ему было плевать. Он почувствовал под ногами что-то. похожее на бревно, и. извернувшись, нырнул еще глубже. Пальцы ухватили ткань… если это не русский, а какой-нибудь утопленник, которого сбросили в воду местные бандиты – то он чем-то сильно разгневал ветреную девчонку Фортуну. Но выбирать было некогда, время стремительно уходило и легкие горели огнем, потому что он не успел как следует глотнуть воздуха перед погружением. Надо было просто брать то, что дает тебе жизнь. Он ухватился за ткань – и, отчаянно загребая, поплыл наверх, к воздуху и жизни…

Ялик был уже рядом, луч мощного фонаря – метался по воде.

– Сэр!

Ялик, пыхая и стуча старым мотором – подплыл ближе.

– Ты нашел?

– Да… кажется.

– Держи руку!

– Сначала его!

С большим трудом, едва не перевернув ялик, они втащили найденное под водой тело. Мэтт Керзон оставался в воде, хватая воздух как выдернутая из воды рыба

– Это он? Черт, это он?

– Да… Вылезай.

Сэр Роберт – был занят реанимационными мероприятиями. Мэтт Керзон – из последних сил забросил себя в ялик, распластался на днище. Ялик был небольшим, неприметным – они увидели его в гавани еще днем и банально угнали. Пахло тухлой рыбой и стоялой водой, все мышцы болели, пропитанная грязной водой одежда противно липла к телу…

– Давай! Ублюдок, давай! – сэр Роберт делал искусственное дыхание и непрямой массаж сердца – не смей подохнуть…

– Сэр… он живой?

– Давай! Давай! Живи, сукин ты сын! – сэр Роберт словно не слышал вопроса.