Анатолий Дроздов - Князь Мещерский [СИ]

Все это Михаил знал – Лиза сообщала в письмах, разве что о похвале начальника не упомянула. Но он делал вид, что слушает, кивая в нужных местах. Поляков заканчивал рассказ, когда в коридоре застучали каблучки, и в гостиную впорхнула Лиза.

— Дядя, тетя! — закричала с порога. — У меня сегодня такая операция была! Представляете, привозят… — тут она заметила гостя и осеклась. — Миша?

— Здравствуйте, Елизавета Давидовна! — сказал Михаил, вскочив с дивана. — Рад видеть вас.

— И я… рада, — сказала Лиза и покраснела.

Они стояли, не сводя глаз друг с друга, и молчали. В гостиной повисла неловкая пауза. Ее нарушил Поляков.

— Заждались мы тебя, племянница! — сказал укоризненно. — За стол не садились, гостя голодом морим. Живо все в столовую! Потом поговорим.

Стол, как обычно у Полякова, оказался богатым, но Михаил ел, не чувствуя вкуса. Да и Лиза едва ковырялась в тарелке. Поляков попытался завести разговор, но тот заглох, едва начавшись. Наконец, хозяин не выдержал.

— Смотрю, у вас нет аппетита, Михаил Александрович, — сказал, крякнув. — У Лизы – тоже. Если желаете поговорить, гостиная в вашем распоряжении.

Михаил кивнул, положил салфетку на стол и встал. Лиза последовала его примеру. Они прошли в гостиную, где сели на диван. Михаил прокашлялся, но не заговорил. Заготовленные заранее слова как-то разом вылетели из головы, и он сидел, не зная, как начать разговор. Лиза тоже молчала, искоса поглядывая на него. Наконец, Михаил вспомнил про подарок, достал из кармана коробочку с ожерельем и протянул ее Лизе.

— Вот!

— Что это? — удивилась Лиза, взяла коробочку и раскрыла. — Какая прелесть!

Она вытащила ожерелье и стала рассматривать его в свете люстры, любуясь игрой камней. Михаил с умилением смотрел на ее тонкие пальчики.

— Дорогая вещь, — сказала Лиза. — Я хоть не ювелир, но вижу. Вы это купили?

— Подарок. Одна польская княгиня навязала. Я ее внука оперировал, ну и… — Михаил хотел сказать «спас», но это прозвучало бы похвальбой. — Поправился мальчик. Княгиня в руки мне всунула, велев подарить невесте.

— А я ваша невеста? — сощурилась Лиза.

— Да! То есть нет… — засмущался Михаил и решительно встал. — Дорогая Елизавета Давыдовна! Я люблю вас. Согласны ли вы выйти за меня замуж?

— Ну, наконец-то! — улыбнулась Лиза. — Дождалась. А то пришел бука-букой и сидит как сыч. На «вы» обратился. Уже не знала, что думать.

— Так вы согласны? — спросил Михаил.

— Конечно! — кивнула Лиза и тоже встала. — Мог бы сам догадаться. Помоги мне! — она протянула ему ожерелье.

Михаил застегнул его на тонкой шейке, едва удержавшись от желания поцеловать ее. Он еще пребывал в смятении от услышанного, и не знал, как себя вести.

— Идем! — Лиза взяла его за руку.

Они вернулись в столовую. Поляковы встретили их вопрошающими взглядами.

— Дядя! Тетя! — объявила Лиза. — Михаил Александрович только что сделал мне предложение руки и сердца, и я приняла его. Теперь он мой жених, а его невеста.

— Слава Всевышнему! — воскликнул Поляков. — Дай обниму тебя, Лизонька!

Старики вскочили и кинулись тискать Лизу. Досталось и Михаилу. Поляков назвал его «сыном», а его жена расцеловала в щеки. Из чего Михаил сделал вывод, что его предложения здесь ждали, и он зря терзался сомнениями. Препятствий к браку, похоже, не предвидится, что сам Поляков немедля подтвердил.

— Завтра же сообщу брату! — сообщил во всеуслышание. — Я ему писал о вас, Михаил Александрович. Давид обрадуется. Он хоть и не видел вас, но считает подходящей партией для Лизы. Вы такая красивая пара! — сказал Поляков, отступив на шаг. — Не налюбоваться. А это что? — спросил, указав на ожерелье.

— Подарок жениха, — улыбнулась Лиза.

— А ну-ка!

Поляков шагнул ближе и приподнял толстыми пальцами ожерелье. Затем полез в карман, вытащил небольшую лупу в бронзовой оправе и принялся рассматривать через нее камни.

— Рубины, — констатировал, закончив изучение. — Очень хорошие, чистой воды. Не гранаты и не шпинель, это точно. Судя по креплению камней и огранке – старая работа. Дорогая вещь, не одну тысячу рублей стоит. Откуда она у вас, Михаил Александрович?

— Польская княгиня подарила, — ответила за него Лиза. — Михаил ее внука вылечил. Вот она и вручила, наказав подарить невесте, что Миша и исполнил. — Лиза засмеялась. — Нравится?

— Такое ожерелье и царевне подарить не зазорно, — подтвердил Поляков.

— Обойдется! — фыркнула Лиза. — Пусть ей Мещерский дарит. Дядя, тетя! Мы оставим вас – нам надо поговорить. Столько времени не виделись!

— Конечно! — кивнул Поляков. — Идите, дети! Что скажешь, Хая? — спросил жену после того как жених и невеста скрылись за дверью.

— Хороший мальчик, — кивнула супруга. — Воспитанный и не гордый. Другой бы на его месте нос драл: я, мол, барон, а вы кто? Лизу любит, по нему видно. Как на нее смотрит!

— А еще не жадный, — добавил Поляков. — Другой бы ожерелье продал, купив взамен безделушку подешевле. Разницу бы присвоил. И никто ничего бы не сказал. Кто эту княгиню видел, кто о ней знает? Он же так не поступил.

— А ты бы смог? — спросила жена.

— Нет, конечно! — обиделся муж. — Но я – это я, в семье купца рос, отец с детства честности учил. Без этого в нашем деле никак. Михаил же из нищего местечка, сын бедного лавочника, и вдруг стал бароном. У таких нередко голова кругом идет, и они начинают мнить себя пупом Земли. Михаил не поддался искушению, значит, достойный человек. Повезло племяннице – такого мужа отхватила! Статский советник, барон, будущее светило медицины. Мне помнится, как кто-то говорил, что Лиза, отправившись на курсы, не найдет приличного мужа. А?

— Будет тебе! — насупилась жена.

— Умных людей нужно слушать! — поднял палец Поляков. — Запомни, женщина!

— Давиду писать будешь? — спросила жена, сбивая мужа с желания пуститься в поучения. Водилась такая слабость за супругом.

— Телеграмму дам, — отмахнулся Поляков. — Чего тут писать? Давид о бароне и так знает. Совсем забыл! — хлопнул он себя по лбу. — Следовало шампанского выпить за здоровье жениха и невесты.

— Успеешь! — сказала жена. — Время будет. Лучше о другом подумай. Барон – православный, Лиза – иудейка. Кто их венчать будет: поп или раввин? Так оба откажут. Кому-то из детей веру нужно менять.

— Вот Лиза и поменяет, — пожал плечами Поляков. — Барону нельзя – карьере повредит.

— А что скажет Давид?

— То и скажет. Или ты считаешь, что он об этом не подумал?

— Не знаю.

— А я уверен.

— Как-то нехорошо выходит. Вся семья – иудеи, а дочка – христианка.

— Забыла про марранов? [64] Марраны – евреи Испании и Португалии, принявшие христианство под угрозой уничтожения или изгнания. Многие из них тайно исповедовали иудаизм. Которые прилежно ходили в церковь, а перед Пейсахом собирались на седер? [65] Седер – ритуальная, семейная трапеза иудеев накануне Пасхи (Пейсаха). Выпадает на Великий пост у христиан, нередко – на Страстную неделю, поэтому пиршество в этот день выдавало в крещеном еврее последователя иудаизма. Сейчас не те времена, и никто не станет заглядывать племяннице в тарелку на исходе четырнадцатого числа месяца Нисана. Барон же вчерашний еврей, и я сильно сомневаюсь, что он расшибает лоб в поклонах христианскому богу. Сменил веру ради карьеры, что сегодня сплошь и рядом. Договорятся. Лучше подумай, где жить молодым после свадьбы?