Александра Стрельникова - Не буди лихо (Слепой Циклоп) [СИ]

Дверь тихонько затворилась за Иевлевым, и Чемесов успел заметить за его спиной в коридоре рослого городового, которому, судя по всему, и предстояло караулить основного подозреваемого в убийстве…

— Ничего, ничего… — Родионов похлопал друга по руке.

— Ты-то, хоть не веришь в этот бред, Юрка?!

— Конечно, нет, дружище. Конечно, нет. Все обязательно выяснится, Иван. Ты же знаешь Олега. Он въедлив, как ржавчина. Пока не докопается до истины — не отступится.

— Да, да… Но бедная девушка. Почему? Кто это мог сотворить?

Родионов покачал головой, вышел и вернулся через несколько минут, неся в руке шприц.

— Вот так, — проворчал он чуть позже. — Поспи-ка лучше, Ванюша, чем голову себе попусту ломать. Вот ведь беда какая…

Иевлев не стал сообщать о своем прибытии и поэтому добирался до поместья Орлова с помощью местной полицейской управы. Лошаденка была захудалая и еле тащилась по заснеженной дороге. Выделенный ему в подмогу местный дознаватель, который одновременно должен был выполнять при московском следователе и роль писца, едва они отъехали, заснул и храпел всю дорогу, мешая Олегу сосредоточиться. К тому же Иевлев основательно продрог, и от этого настроение его отнюдь не улучшилось.

Эта чертова бабенка, окрутившая Ивана, словно притягивает к себе преступления! Вот и теперь… На стук дверь отворил огромный бородач, в котором Олег по описанию Чемесова без труда узнал Никифора.

— Чего вам? — хмуро поинтересовался малый, окинув быстрым недружелюбным взглядом представителя местной власти и, наконец, уперев свои маленькие глазки в Иевлева.

— Не больно-то ты любезен, дружок. А что — хозяин дома?

— Где ж ему быть? Только вот ничего не говорил о гостях.

— А мы и не гости.

Бородач прищурился.

— Убивца, поди, искать будете? А почему не Иван Димитриевич?

Иевлев удивленно вскинул бровь.

— А почему это ты считаешь, что именно он должен был заняться этим?

Никифор пожал пудовыми плечами.

— Его местные знают, кое-чем обязаны, а значит, говорить с ним станут. С вами — нет.

Бородач развернулся и, ни слова не говоря, ушел в дом, оставив дверь перед рассерженным следователем отворенной — мол, поступай, как знаешь, а я тебе не помощник. Иевлев вошел, разделся, повесил пальто и шапку на вешалку, подождал, пока то же самое проделает его молчаливый спутник, а потом не спеша двинулся искать хозяев. Графиню он застал в гостиной. Она стояла у окна, выходившего в заснеженный сад и, прижавшись лбом к стеклу, не мигая смотрела на что-то видимое ей одной. Иевлев сел в кресло, повертел в руках какую-то безделушку, которую автоматически прихватил со столика, стоявшего рядом, закинул ногу на ногу, откашлялся, а Александра так и не отреагировала на его появление. Казалось, она даже не дышала, такая скорбная неподвижность исходила от ее хрупкой фигуры.

На мгновение Олегу даже стало жаль ее, но он прогнал это мимолетное чувство. С карниза, проходящего как раз над окном, у которого застыла Александра, сорвался снег, и это вывело ее из задумчивости. Она вздохнула, обернулась и, словно они с Иевлевым виделись только накануне, спокойно произнесла:

— Здравствуйте, Олег Федорович.

— Здравствуйте, — недоумение и даже растерянность от ее реакции на его появление, явственно читались на его узком лице. — Вас предупредили о моем приезде?

— Нет. Просто мне почему-то казалось, что это будете именно вы. Это логично… Как себя чувствует Иван Димитриевич? Господин Мясников, — графиня коротко кивнула застывшему у стены дознавателю, — сказал, что он болен.

— Вчера опамятовался. Мы говорили.

— Слава богу! Я позову Николая Станиславовича?

— Нет, подождите. Я хотел бы сначала переговорить с вами, госпожа Орлова.

— Пожалуйста, — Александра подошла и села в кресло напротив Иевлева. — Может быть, что-нибудь съедите или выпьете с дороги?

— Позже.

— Хорошо, — графиня вздохнула. — Я слушаю вас.

Иевлев кивнул Мясникову, и тот подсел к столу и деловито зашелестел бумагами, приготовившись записывать.

— Когда вы в последний раз видели убитую? — молодая женщина вздрогнула. — Простите, но я привык называть вещи своими именами. Если человек убийца — я так его и называю. А если его до сих пор не поймали — значит, он умный и расчетливый убийца, способный на самые неожиданные и непредсказуемые ходы, как волк, попавший в западню.

— За что вы меня так невзлюбили, Олег Федорович?

— Не всем же сходить с ума по вашим глазкам и так далее.

— В чем вы усматриваете здесь мою вину?

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Потому что вы сами несколько отошли от заданной темы, — Александра расправила плечи, и Иевлев понял, что она подняла брошенную им перчатку. — Наташу в последний раз я видела перед ужином, когда поручила ей разбудить Ивана Димитриевича. В тот вечер она отпросилась на выходной до середины следующего дня. Именно поэтому ее хватились и начали искать не сразу…

— Куда выходят окна вашей спальни?

— К парадному крыльцу.

— Вы поздно легли спать?

— Да. Не могла заснуть. Днем после утренних событий прилегла отдохнуть и незаметно задремала. Так что вечером спать не хотелось совершенно.

— Слышали что-нибудь необычное?

— Нет. Все было тихо.

— Может быть, кто-нибудь выходил из своей комнаты?

— Я не слышала.

— Что вы делали в спальне господина Чемесова тем вечером?

Александра залилась краской — столько неприязненных намеков слышалось в голосе сидящего перед ней мужчины.

— Я хотела разбудить его, но не решилась и попросила…

— Я не спрашивал вас, что вы хотели, мне нужно лишь знать, что вы там делали!

Глубокий вздох приподнял белоснежную ткань блузки на груди графини, и спустя мгновение она заговорила ровным бесцветным голосом:

— Я вошла, в комнате было темно…

«Вот это самообладание! Да, такую так просто не расколешь на допросе! Впрочем, прожив десять лет с мужем-садистом или свихнешься, или научишься держать себя в руках… Или убьешь его!»

— Простите, я отвлекся. Повторите, пожалуйста, вашу последнюю фразу.

Глаза молодой женщины остались столь же холодны и бесстрастны, вежливо кивнув, она произнесла:

— Я сказала, что когда ставила лампу на столик у кровати, уронила с него запонки и потом долго искала их.

— Нашли?

— Только одну.

Иевлев на мгновение прикрыл глаза.

— Вы хотите сказать, что была только одна запонка?

— Я не знаю, сколько их было до падения. Но нашла я только одну, хотя искала очень внимательно — мне было неудобно, что она пропала по моей вине.

— Что было потом?

— У меня не хватило решимости будить Ивана Димитриевича. Я вышла и тут как раз встретила Наташу.

— То есть вы хотите сказать, что когда уходили, господин Чемесов спал, а на столике возле кровати лежала одна запонка?