Александра Стрельникова - Не буди лихо (Слепой Циклоп) [СИ]

— О да! Как тебя угораздило, дитятко великовозрастное? Глаз да глаз! И куда Александра Павловна смотрела?

— Да я в воду упал…

— Знаю, знаю. Все знаю. Тут, брат, такое творится… — Родионов сделался очень серьезен. — Тебя все очень ждут, чтобы задать более чем неприятные вопросы. Я обязан теперь послать за Олегом, но имей в виду, если что — сразу зови меня, и я его выгоню. Ты еще слишком слаб.

— Да что случилось-то? — Чемесов попытался приподняться, но Юрий решительно толкнул его обратно на подушки.

— И думать не моги! Тебе еще лежать и лежать, если осложнений не хочешь. А будешь ерепениться — привяжу. Или стану потчевать снотворным. Так и знай!

Через час с небольшим в палату неторопливо вошел Олег Иевлев и, пододвинув стул, уселся рядом с кроватью.

— Ну что, Иван, как самочувствие?

— Скриплю потихоньку. Все бока уже отлежал.

— Я вынужден официально допросить тебя, Чемесов. Это касается обстоятельств твоего пребывания в поместье графа Николая Станиславовича Орлова.

Иевлев вынул из портфеля папку с бумагами, чернильницу и разложил все это на прикроватной тумбочке, сдвинув в сторону пузырьки с лекарствами.

— Что случилось, Олег? — севшим голосом спросил Иван.

— Вот это мы сейчас и будем выяснять. Итак, начнем…

Иевлев начал задавать вопросы, дотошно, буквально поминутно выспрашивая Чемесова о каждом его шаге, каждом слове, сказанном им в гостях у Николая. Последний вопрос дознавателя более чем удивил опытного Ивана.

— Когда ты последний раз видел Наташу Петренко?

— Наташу? Служанку?

— Да.

— Что с ней? — единственный глаз Чемесова заледенел.

— Откуда ты знаешь, что с ней что-то случилось?

— Брось, Олег! Не первый год замужем.

— Сначала ответь на мой вопрос.

— Хорошо, — Иван тяжело вздохнул. — Видел я ее в последний раз перед ужином. Она пришла будить меня. А вот слышал… Слышал много позднее.

Иван кратко пересказал Орлову то, чему был невольным свидетелем.

— Ты видел этого мужчину?

— Нет. Шел снег.

— Я должен буду это проверить. А пока имей в виду. Ты находишься под арестом. У дверей твоей палаты будет караул. А как только врачи это позволят, я буду вынужден перевести тебя в тюрьму. Так-то, Иван.

Чемесов изумленно воззрился на друга.

— Ты что, белены объелся? Уж не хочешь ли ты сказать… Да что случилось-то, наконец?

— Наталья Петренко была обнаружена недалеко от господского дома в поместье графа Орлова. Мертвой. Она была изнасилована и убита. Если быть совсем точным — задушена. Убийцей, судя по отпечаткам на ее шее, был крупный мужчина с очень сильными пальцами. Темноволосый — несколько волосков было зажато у нее в кулаке, и хорошо ей знакомый — с чужим она не ушла бы ночью из дома.

— И на этом основании ты заключаешь…

— Возле трупа была найдена мужская запонка. Твоя, Иван. Я сам опознал ее. Прости…

— И ты всерьез можешь думать, что я способен на такую мерзость?! Олег!

— Факты упрямая вещь, Иван. Кому, как не тебе знать это.

— Вот как? Факты?

— Да. А они таковы — в тот день ты был мертвецки пьян, кухарка слышала, как под вечер ты на повышенных тонах разговаривал в гостиной с Александрой Орловой, которая перед этим была наедине с тобой в твоей спальне…

— Даже если и так, что с того? — Иван уже почти кричал, чувствуя безумный гнев, совершенно бессильный, а потому особенно мучительный.

— Ты мог домогаться ее, не преуспеть и перенести свои пьяные желания на служанку, которая вошла в твою комнату сразу после графини…

— Это не факты, Олег. Это домыслы, причем более чем бездоказательные…

— Такова официальная версия, Иван. Я лишь пересказываю ее тебе. И, поверь, все это не доставляет мне никакого удовольствия. Я взялся за это дело только для того, чтобы помочь, как сумею.

— Тогда перестань городить чушь, убери свои официальные бумажки и давай думать, а не гадать на кофейной гуще. Надеюсь, ты-то веришь, что я не убивал ее и уж тем более не насиловал?

— Да.

— Значит вот даже как, — протянул Чемесов, потрясенно вглядываясь в смущенное лицо друга.

— И ты, и я слишком долго возимся в дерьме, Иван, чтобы верить хоть кому-то. Сам знаешь — жизнь преподносит такие сюрпризы… Давай просто возьмем твою невиновность за основную версию расследования.

— Спасибо и на том!

— Итак?

— Итак, то, что Александра Павловна была в моей комнате до Наташи — для меня новость. Наверно она пришла будить меня, но постеснялась и попросила Наташу, которой, собственно, это и удалось. Понимаешь, я спал, когда и если графиня заходила в мою комнату!

— Это может подтвердить только она, но никто не станет прислушиваться к словам женщины, с которой до сих пор не снято подозрение в убийстве… Которое, кстати, расследуешь ты! И это утверждение верно и для других фактов, о которых может свидетельствовать только она.

— Хорошо. Я учту это, — Чемесов устало потер лоб. — Как я понимаю, основным доказательством моей вины является найденная возле тела запонка. Я прав?

— Да. Все остальное — лишь косвенные улики, однако вполне работающие на главную.

— Когда я проснулся, на тумбочке возле кровати лежала только одна запонка, Олег. Это я помню совершенно точно, потому что взял с собой только эту пару и весь следующий вечер мучился — незастегнутый рукав рубашки постоянно вылезал и висел, как свиное ухо. До этого, как ты знаешь, я мерз в речке, грелся в деревенской бане, пил… Дальше не помню. Где я мог потерять ее — не знаю, но точно не возле тела Наташи! Вот все, что касается запонок.

— К сожалению, это только твои слова, Иван.

— Но ты мог бы проверить. Возможно, кто-нибудь обратил внимание… — тоскливо проговорил Чемесов.

— Конечно, проверю. Сегодня вечером я сам выезжаю на место.

— И прошу тебя, помни о том человеке… Я не врал, когда рассказывал о том, что услышал у себя под окнами. Поговори с людьми в деревне. Там народ внимательный, чужак в селе приметен…

— Я особо не рассчитывал бы на это, Иван. Вряд ли кто-нибудь из них станет откровенничать. Мужики всегда предпочитают держаться в стороне. Особенно, когда дело касается наших, «барских» дел.

— Но ведь убили-то их, деревенскую девушку.

— Посмотрим.

Дверь приоткрылась, и в нее заглянул Родионов.

— Тебе пора, Олег. Он еще слабоват для таких разговоров.

— Уже ухожу. Лечись, Иван. Как вернусь из поездки — побеседуем еще.

— Да, кстати, Олег. Пара той запонки, что была найдена возле тела бедняжки, лежит в моем саквояже, с которым я ездил в Воронеж. Как ты думаешь, стал бы я, вполне компетентный в искусстве расследования преступлений, оставлять ее при себе, если бы был убийцей и подозревал, где мог обронить столь весомую улику?

— Это опять-таки домыслы, Иван. Не факты.