Игорь Мохов - Приказано - спасти...

Да и в мыслях Борис Алексеевич сам себе уже признался, что немцы должны навестить лесные бараки со дня на день.

Но и предложение красноармейца не казалось ему хорошим выходом. Слишком мала надежда на благополучный исход дела. Будто подслушав его мысли, снова отозвался обгоревший мужчина:

- Поймите доктор, лучше попробовать прорваться, чем просто ждать своей участи. Мы сейчас даже оружие не подымем. И если придут немцы, драться - некому. А если удастся прорваться к своим - долги мы вернем с лихвой. Даже если дойдут не все.

- Но, но... - мысли военфельдшера, слегка запутались - но как увезти всех? Положить тринадцать человек в один прицеп нереально.

- Ничего, потеснимся - еще один голос вклинился в спор - Чай не баре.

- Верно Сашка говорит - поддержал говорящего Иван. - И Виктор Иванович прав, ничего хорошего нас здесь не ждет. Уходить надо, хоть ползком - но уходить. А что места в прицепке мало - не беда. Нужно в кузове что-то вроде двухэтажных нар соорудить. Глядишь и поместимся. Эх, рука моя, рука... Я бы вам целую карету соорудил.

- Ладно, Иван, не стони - перебил его Виктор Иванович - ты мне еще самолет обещал выстругать, лучше старого. На чем я буду фрицев гонять?

- А на счет нар он дело говорит - обратился он уже к Семену, повернув в его сторону забинтованную голову, - и уж если не получится, хоть навалом грузи. Хуже уже не будет.

Семен, так и стоявший посреди прохода, смог только кивнуть. Спохватившись, что летчик этого не видит, произнес громко:

- Сделаю - и уже тише - обещаю.

Красноармеец и военфельдшер вышли из барака. Сиваков прямо посмотрел Семену в глаза:

- Ну что, добился? Что дальше думаешь делать?

- Буду готовить тягач и прицеп. Времени у нас мало, но надеюсь, Андрей поможет. Завтра, к полудню мы должны быть у реки. А вы с санитарками решайте, что нужно отсюда забрать из вещей. Но немного - машину нельзя перегружать. И еще: мясо, что мы привезли, нужно все или сварить, или подкоптить на огне, чтобы не испортилось. Это будет наш запас.

- Ты действительно надеешься вырваться? - ответ на этот вопрос беспокоил Сивакова больше всего. К счастью для Чекунова он не сказал: "сможешь вырваться?". А так Семен ответил честно:

- Надеюсь.

- А как будем пересекать дорогу на Преображенское?

- Завтра с полудня будет сильный дождь. К вечеру перейдет в ливень.

- Почему ты так думаешь?

- Знаю...

Их разговор был прерван подошедшими Анастасией Ивановной и Андреем.

- Семка, привет! - Андрей первым протянул руку. Семен ответил на рукопожатие и Андрей на мгновение придержал его ладонь:

- Семка, ты извини, что я на тебя накричал... А ты меня вон как, вытащил...

- Ладно, бывает.

Анастасия Ивановна обратилась к Сивакову:

- Мясо мы поставили варить, но быстро оно не уварится. Соли немного еще осталось, так что есть будет можно. Но я не поняла: Фира говорит, что мы будем уезжать отсюда? Зачем?

Военфельдшер кивнул в сторону Чекунова:

- Вот он предлагает вместе с ранеными прорываться из окружения.

- Как... Как прорываться из окружения?! Я не поняла, я думала, что Фира говорит о переезде в другое место! - Анастасия Ивановна растерянно переводила глаза с Сивакова на красноармейца, пытаясь понять, не обманывают ли ее.

- Но ведь это невозможно... - уже почти плача, проговорила женщина. Сиваков вздохнул и, взяв ее за руку, повел к дальнему бараку:

- Пойдемте, Анастасия Ивановна. У нас много работы...

Чекунов обернулся к Андрею:

- А ты как, веришь мне?

Тот покрутил головой, как если бы ему был тесен воротник гимнастерки. Покряхтел, длинно сплюнул под ноги:

- Да, Семка, рисковое дело ты затеял. Но и бросать раненых неслед. Да и должок за мной.

Андрей вытянулся почти по стойке "смирно":

- Говори, что нужно сделать.

- Находи топор, будем из прицепа фургон ладить.

Андрей двинулся искать инструмент. Семен подошел к тягачу. Провел ладонью по шершавой броне. "Что ж, друг - давай думать, как сделать из тебя подводную лодку". Ясно, что в первую очередь нужно защитить от воды двигатель. В особенности - систему зажигания. Если вода зальет высоковольтные провода или воздухофильтр - конец. Второй попытки у нас не будет...

Красноармеец Андрей Шилин:

"Дождь, дождь... Как с обеда закапало, так и продолжается. Да еще и сильнее с каждым часом льет. Угадал Семка. И про немцев, неужто угадал?" Андрей покосился вправо: прислонившись головой к борту, дремал Семен. Великоватый для него танкошлем съехал почти на затылок. Тонкая шея торчала из расстегнутого ворота шинели. "Спит. Умаялся парень. Да уж, вчерашний вечер и ночь были авралом похлеще, чем на родном заводе в канун праздника Первого Мая. Пускай отдохнет, а я пока покараулю". Шилин приник к лобовому триплексу. Среди веток, наваленных на тягач в качестве маскировки, заранее был оставлен прогал для обзора. Тягач стоял в кустах возле дороги, и через узкую полоску толстого стекла просматривалась неширокая просека, убегающая к реке. По словам Семена, рано или поздно, здесь должен был пройти немецкий патруль, прочесывающий окрестности речушки от Преображенского до Ядрицы. Причем двигаться он был должен прямо по берегу, не углубляясь далеко в лес. Вот после прохода этого патруля и следовало попытаться пересечь форсировать брод.

На основании чего были сделаны столь далеко идущие выводы, Андрей так и не понял. Семен что-то рассказывал про немецкие привычки, но Шилин решил просто поверить на слово. Тем более что пока Чекунов явно знал, что делал.

Монотонный шум дождя по броне убаюкивал и чтобы не поддаться этому чувству, Андрей начал вспоминать недавние события.

Ночная гонка со временем действительно чем-то напоминала аврал на производстве. Сначала при свете заходящего солнца, а потом в мерцании подключенной к аккумулятору переноски: на площадке перед бараками техника и люди готовились к броску через реку.

В кузове прицепа выросли трехэтажные нары с узким проходом между двумя рядами лежаков. Причем изголовья были устроены так, что ноги одного раненого оказывались под головой другого. Это позволило выиграть еще немного места.

Правда, легко сказать "выросли". На деле это был процесс, где стук топора и визг тупой пилы переслаивался многоэтажными матюгами. Хотя если честно, матерился в основном сам Шилин. Семен же, даже приложившись обухом топора по пальцам, только прохрипел что-то неразборчивое и продолжил работать дальше.

Затем, все сооружение покрыли брезентом и оно стало напоминать габаритами железнодорожную теплушку. Андрей тогда подумал что уже все, но оказалось что это только начало работы. Семен погнал его топить на костре найденную в сараюшке с инструментом смолу. Затем, вместе с Фирой они резали на полосы большой кусок брезента. При помощи прямого давления начальства в лице военфельдшера Сивакова, Семен смог реквизировать у Анастасии Ивановны пару медицинских резиновых перчаток. Зачем они понадобились Чекунову, Андрей понял позже.