Алексей Дягилев - Противотанкист

Поэтому к дальнейшему планированию операции, приступили уже вместе с артиллеристами. На передний край снова ушли разведгруппы, теперь уже с корректировщиками, привлекли так же ещё некоторых командиров из боевых подразделений, вот тут-то капитан Алексеев и рассказал, что может натворить восьмидесятимиллиметровый миномёт в умелых руках. Ну а то, что эти «очумелые ручки» находятся в непосредственном подчинении разведбата, расставило все точки над ё. В штаб вызвали нашего взводного и, узнав о готовности миномётного отделения, припахали к операции нас. А боевую задачу уже непосредственно мне, ставил командир роты разведчиков. Вот тут-то я его и «обрадовал» тем, что если нужно куда-то далеко идти и тащить миномёты вместе с боезапасом, то с нашими наличными силами мы уволокём только один миномёт и десяток мин к нему. Капитан немного подумал, озвучил мне свою идею и ушёл договариваться в штаб. В результате под моим началом, оказалась банда миномётчиков в количестве тринадцати рыл, я был четырнадцатым.

Нам придали штатные отделения миномётчиков, из непосредственно участвовавших в операции взводов. Бойцы, оставив свои ротные пятидесятимиллиметровые пукалки в расположении, под моим чутким руководством осваивали более серьёзные стволы. Поэтому с собой мы теперь могли взять три миномёта калибра 81-мм и полторы сотни мин к ним, потому что подносчиками были все бойцы стрелкового взвода. Сутки нам давали на подготовку, а потом мы двинулись на задание. Первую часть пути преодолели с ветерком. К бронепоезду подцепили две стандартных теплушки, 40 людей или 8 лошадей, и «бронепаровозик из Ромашково» доставил нас на станцию Жарковский. А вот дальше уже предстояло идти пешком, причём не тринадцать километров, а с небольшим гаком, и всё лесом, да ещё и с форсированием реки, хорошо хоть не вплавь. В одном месте можно было переправиться вброд, но по самую шею, так что прогулка нам предстояла серьёзная.

У БЕПО кроме доставки пассажиров, была и другая задача, поэтому в десять вечера он обстрелял одно из подразделений противника, в пяти километрах от места нашего перехода линии фронта, чтобы отвлечь гансов от нашего участка. Наш же отряд через час после обстрела «перешёл границу у реки» и углубился в лес. Впереди шёл разведвзвод, сразу за ним моя «чёртова дюжина», а потом стрелки, беззлобно матерясь на «этих хитрожопых миномётчиков», за которых им приходится таскать боезапас. Мы же отругивались от них, мативируя это тем, что в обратную сторону, когда гансы дадут им хорошего пинка, они полетят налегке как футбольные мячи. Разведка, возглавляемая местными, проблуждав по лесу примерно с километр, вывела нас на просеку, по которой мы как по бульвару дошли почти до самого места. По лесу до нужной опушки, оставалось пройти ещё километра три, разведчикам чуть дальше, но ненамного.

Позицию для своих самоваров я выбрал на берегу небольшого лесного озера, или скорее болота, в километре от цели. Установили миномёты, приготовили их к стрельбе и, протянув нитку связи до опушки леса, где занимал позицию стрелковый взвод, стали ждать рассвета. На дорогу нам отводилось четыре часа, мы же добрались за три, а светает в начале августа часов в пять, так что у нас ещё оставался лишний час, который и использовали пехотинцы, выкопав для себя окопы в полный профиль. Не отстали от них и мы с Малышом, я выкопал себе небольшую ячейку для наблюдения, он же оборудовал пару окопов для стрельбы с колена. Так как народу для обслуживания трёх миномётов, у нас хватало, то мы прихватили с собой один МГ-34, который вместе с боеприпасами тащил на себе Емельян, похожий на революционного матроса, потому что перепоясался патронными лентами, ну а полный ранец с патронами на его спине, смотрелся детским рюкзачком. Всех остальных своих артиллеристов, я вооружил трофейными люгерами, всё-таки они легче карабинов, а основное наше оружие вместе с боезапасом весит не слабо. Ждать нам оставалось недолго, поэтому с первыми лучами солнца побудку для фрицев мы сыграли знатную. Промазать я не боялся, цель была площадью в несколько гектар, так что первую дюжину мин выпустили просто по центру деревни. Вторую по её южной окраине. А вот все остальные гостинцы я посылал по конкретным целям, в основном на восточном и северном краях посёлка, с чувством, с толком, с расстановкой и корректировкой прицела. Целей было много, поэтому особое внимание я уделил зениткам, батарея которых располагалась на северной окраине, то есть прямо напротив наших позиций. Выпустив, большую часть бэка по разбегающимся как тараканы пруссакам, я задробил стрельбу, оставив по десятку мин на ствол на всякий случай.

По разработанному сценарию, сразу после нашей стрельбы, с юго-востока в деревню должны были войти переодетые в немецкую форму разведчики, завершить начатый нами разгром противника, и свалить по дороге на северо-запад. Или если противника окажется слишком много, просто свалить в том же направлении, делая вид, что преследуют врага, стреляя по опушке леса левее дороги. А вот отвечать на их огонь должны были два снайпера, конечно не по разведчикам, а по находящимся в деревне фрицам. Залёгший же в засаде взвод, должен был отсечь хвост, если он будет, ну а если не будет, то просто отойти следом за диверсантами. Ну и на всякие непредвиденные обстоятельства были свои сигналы. Первую часть мы разыграли как по нотам, осталось дождаться наших Штирлицев и валить отсюда. Как говорится ждать и догонять хуже всего, но примерно через полчаса после окончания обстрела, на северной окраине деревни показалась колонна немецких солдат численностью не больше взвода, которая пробежав двести метров по дороге, развернулась в цепь и, постреливая из карабинов, скрылась в лесу. Этих я трогать не стал, потому что «они были в будёновках», шучу, просто подали условный сигнал «я свой». А вот следом за ними выехало несколько грузовиков, с которых стала спешиваться пехота противника. Вот по этим-то грузовикам, я и выпустил весь оставшийся боезапас, приказал разобрать миномёты и приготовить их к транспортировке. Когда дым и пыль от разрывов унесло порывами ветра, я посмотрел, что у нас получилось, и увидел, что два гансовоза горело, а третий стоял на пробитых шинах. Остальные же автомашины были укрыты за домами, так что сколько их там ещё было, я не видел. Пехоте тоже досталось, по крайней мере, фрицы лежали, а вот кто из них живой, а кто мёртвый, было не разобрать.

— Что стоим? Кого ждём? — задал мне кто-то вопрос, подойдя с тыла.

— Да вот, разведчики где-то запропастились, когда подойдут, тогда и свалим, — на автомате ответил я, не отрываясь от бинокля.

— А мы уже здесь, — сказал мне капитан Алексеев, — так что можем валить. — Только тут я по голосу узнал командира но, не разводя политесов, продолжил.