Александр Ханин - Гессенская волчица [litres]

Предусматривалось, что каждому переселенцу будет выделяться в собственность участок площадью до 15 десятин «удобной» земли и сколько угодно «неудобной». При этом каждой семье назначалось пособие в 200 рублей, и она перевозилась со всем имуществом на казённый счёт до места поселения. Все переселенцы на 5 лет полностью освобождались от каких-либо налогов.

Вдоль строящегося Сибирского пути силами военно-рабочих батальонов должны были строиться новые типовые посёлки. В каждом таком посёлке изначально предусматривалось возведение церкви и дома для священника, здания управы, дома полицейского урядника, школы, складов, а также жилых домов. Для нескольких посёлков лежащих недалеко друг от друга, предусматривалась строительство больницы.

Было принято решение в течение 1897-1898 годов открыть во Владивостоке Восточный институт, в Иркутске – университет, в Чите – медицинский институт, в Благовещенске – ветеринарный институт.

Во Владивостоке Александровские мореходные классы преобразовывались в мореходное училище.

В Иркутске, Хабаровске и Владивостоке создавались фельдшерские школы.

Кроме того, создавались сельскохозяйственные школы и две учительские семинарии, а в Томске открывался земледельческий институт.

Отдельным пунктом предусматривалось строительство Корейской железной дороги, которая должна была соединить Сеул с Гензаном, а потом идти дальше на север, по побережью Японского моря, чтобы соединиться с Уссурийской железной дорогой. Разумеется, что железная дорога в Корее предусматривалась по русским стандартам, предусматривающим «русскую колею». 211 211 Ширина колеи равна 5 футов – 1524 мм.

А в самом Гензане планировалось сооружение русского военного порта для Флота Тихого океана, с доками, складами, ремонтными мастерскими.

Вторая ветка железной дороги планировалась от Сеула к порту Мозампо на южной оконечности Корейского полуострова, где также предполагалось базирование русского флота.

Для охраны дальневосточных рубежей предлагалось сформировать 8-й пограничный округ в составе трёх пограничных бригад, Петропавловской и Амуро-Уссурийской флотилий.

* * *

После формирования военно-рабочих частей ситуация на строительстве Великого Сибирского пути стала улучшаться. Шесть военно-рабочих бригад были направлены для строительства железнодорожных путей, мостов и станций.

Три военно-рабочие бригады занимались строительством новых посёлков и казарм, мастерских и складов, заготовкой строевого леса, добычей щебня и камня.

Ещё три бригады были заняты дорожным строительством, ибо знаменитый Сибирский тракт был в таком состоянии, что не выдерживал никакой критики.

Более 80 тысяч военных рабочих было задействовано на сибирских стройках. В военно-рабочих батальонах была установлена строгая военная дисциплина, действовали дисциплинарный и строевой уставы, а нижние чины были подсудны военным судам, что способствовало добросовестному труду. Правда, контингент оставлял желать лучшего, но что поделать, ежели лучших нет? Военно-рабочие части комплектовались по призыву иудеями, разного рода отказниками, не желающими брать в руки оружие, негодными к строевой службе, неблагонадёжными элементами, а также теми, кто по каким-то причинам не попал в строевые части.

Нижние чины были облачены в серые рубахи с чёрными погонами, и единственным их оружием были лопаты, кирки, топоры и ломы. А вот все офицеры и сверхсрочники, носившие форму инженерных войск, были вооружены револьверами, как и чины военно-полицейских команд, которые формировались в каждом батальоне для поддержания порядка.

Работа в тяжёлых природных условиях, по двенадцать часов в день, была изнурительной. Многие рабочие не выдерживали такого напряжения. Особенно страдали иудеи, не привыкшие к суровому климату, и славные представители русской интеллигенции, вынужденные сменить уют тёплых петербургских и московских квартир на холодные бараки и казённую похлёбку, довольно сытную, но не очень вкусную.

В 15-м военно-рабочем батальоне, который предназначался для строительства Кругобайкальского участка, изначально было собрано около тысячи бывших студентов, изгнанных из университетов и институтов за участие в беспорядках. Буквально за год более сотни вчерашних студентов попали в лазарет, с обморожениями, расстройством желудка, переломами рук и ног. Несколько человек погибли при проведении взрывных работ.

Бывшие студенты Валерий Брюсов и Николай Бердяев не выдержали тягот службы и покончили с собой. А некто Всеволод Мейерхольд, которого в 1896 году исключили из Императорского Московского университета, был осужден бригадным военным судом за мужеложство по статье 777-й Уголовного уложения о наказаниях к шести годам пребывания в исправительном арестантском отделении.

После утреннего чая Императрица проведала дочку. Там ей неожиданно пришлось разбирать конфликт между кормилицей Воронцовой 212 212 Воронцова Ксения Антоновна. и английской няней мисс Орчи. 213 213 Орчи Мария-Анна. Высокомерная и властная лондонская дама, присланная лично королевой Викторией, искренне полагала, что только одна она знает, как правильно нужно обращаться с младенцами. Аликс, которая терпела властную няню только из уважения к бабушке Виктории, получала истинное удовольствие, видя, как простая вологодская крестьянка доводит до истерики лондонскую грымзу.

Затем Императрица направилась в свой кабинет. Она привыкла уже работать в кабинете покойного мужа, но иногда её тянуло в собственный, который был гораздо просторнее и светлее, а окна выходили на Дворцовый мост. Стены, затянутые жёлтым шёлком, украшенным рисунком с венками, камин белого мрамора, рабочий уголок красного дерева – всё это создавало необычайно уютную обстановку.

Зайдя в кабинет, Императрица долго смотрела в окно, любуясь видами Северной Пальмиры. За окном было довольно тепло, снег на улицах почти весь сошёл. Вошедший флигель-адъютант князь Оболенский, 214 214 Князь Оболенский Николай Дмитриевич, ротмистр Лейб-Гвардии Конного полка. Флигель-адъютант (1890). бывший в этот день дежурным, доложил, что пришла Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна. Этот бравый конногвардеец пользовался большим вниманием Александры Фёдоровны, не забывшей, как в 1889 году, когда она приезжала в Петербург на смотрины и была забракована как невеста Цесаревича, то единственным кавалером, который по сему случаю от неё не отвернулся, а напротив, удвоил к ней внимание, был князь Николай Дмитриевич Оболенский. Императрица одарила его улыбкой и любезно приказала просить сестру.