Юлия Гордон-Off - Самолётиха [СИ]

По освещённой множеством огней лестнице от лифтов я спускаюсь в холл гостиницы, на красиво отделанное покрытие пола я поцокивая ставлю с изящным разворотом носка свои ножки в изумительных лёгких босоножках на тоненьком металлическом каблуке высотой (Ой! Мамочка! Как же на таком ходить-то можно?) больше десяти сантиметров, а верх из узких переплетенных кожаных ремешков, которых совсем мало, только у пальчиков и у пятки и лодыжек, но при этом босоножки удивительно устойчивые и удобные. На мне чуть искрящееся переливающееся бело-серебристое длинное почти до лодыжек прямое платье с открытой спиной. На моей обнажённой талии хозяйски лежит сильная и нежная рука… Мы выходим в освещённый островок шумной тропической ночи у дверей отеля и садимся в смешную коляску, в которой на диванчике сидим за спиной сидящего верхом на мопеде местного возницы. Он выглядит как пацанёнок, но я уже знаю, что эта внешность обманчива, просто здесь большинство очень мелкие и какие-то худосочные, поэтому в своих широких болтающихся рубахах выглядят как наши подростки в одежде на вырост. Наш возница трезвонит своим сигналом и сквозь вечернюю сутолоку запруженных улиц, залитых разноцветными огнями реклам везёт нас куда-то. Сидя моё платье имеет очень приличный, почти монашеский вид, ведь голая спина сейчас не видна, как и разрез выше середины бедра сзади и сбоку. Я прижимаюсь плечом и левой грудью к своему спутнику, а он обнимает меня за плечи и талию своей правой рукой, так мило и уютно, что сердце нежно тянет и так сладко отдаётся трепетом в животе…

Этот ресторан на самом берегу, и наш столик словно огорожен со всех сторон и открыт только вид на гавань, где множество огней, а с лодок и корабликов иногда долетает музыка, крики и смех. Нам накрывают ужин, и мы остаёмся одни, на столе горит даже не свеча, а какая-то лампа, в красной вазе пламя высотой почти до края и красные отсветы освещают нас очень хорошо, даже больше, чем смогла бы пара обычных свечей или керосиновая лампа-пятилинейка. [10] Лампа пятилинейка – в своё время керосиновые лампы имели градацию мощности по ширине используемого фитиля, а линия равняется 1/10 от дюйма = 2, 54 мм, то есть ширина фитиля пятилинейки равна 12, 7 мм. У современных керосиновых ламп уже подзабыт восьмилинейный стандарт и фитиль идёт не 20,32 мм, а просто 2,0 см. Да и не найдёте наверно уже фитиль для пятилинейки. А налетающий ветерок свечи бы давно загасил, а у этой лампы в её вазе только треплет язык пламени. Из глубины ресторана доносится негромкая музыка, а я тону в тёплых взглядах, в том, как они ласкают мои голые плечи, скользят по нахально торчащим сквозь тонкую ткань соскам, ведь под платьем у меня только чулки и малюсенькие трусики. Я помню, как может всего час назад номере гостиницы я бесстыдно голенькая вылезла из ванны, сидела на краю необъятной пятиместной кровати и неспешно заплетала свою косу, хорошо осознавая, что меня нахально разглядывают, купалась и наслаждалась этими страстными взглядами.

Я словно вижу себя со стороны (а на самом деле и правда вижу со стороны, ведь я вытащила это воспоминание из памяти Соседа и это он любовался, как нахальная Наталья кокетливо вертелась перед ним, пока собирались в ресторан, что в конце он почти сдался и предложил: "Ната! Может, ну его, этот ресторан? Давай в номер закажем, а?", но такая коварная Я, то есть конечно Наташа, на эту приманку не клюнула и продолжила свою игру и дальше…), что когда я поднимаю руки к волосам, мои груди так красиво тяжело покачиваются в такт движениям, что я невольно прогибаю спинку и распрямляю плечи, чтобы они выглядели ещё красивее. Потом я очень неторопливо выбираю себе чулочки, и даже надеваю сначала тоненькие белые, с широкой кружевной резинкой, которая начинается почти над самым коленом, хотя я их подтянула почти до своего мохнатого треугольника, я вообще не очень понимаю, куда и как носить такие чулки, но на моих ножках они выглядят очень симпатично, наверно это чулки, для того, чтобы больше на тебе ничего не было, разве, что заколка на волосах и пара серёжек.

Повертевшись в них стоя на цыпочках перед большим зеркалом, и убедившись, что моему мужчине всё было хорошо видно и он не сводит с меня глаз, я со вздохом вселенской скорби аккуратно снимаю их, они ведь такие тоненькие, что рвутся кажется даже от резкого дуновения ветра, и укладываю обратно в коробочку… Изображаю средненькую пантомиму (выбор осла из совхоза имени товарища Буридана) и примеряю другие в сеточку, но не такую, какую я видела на акробатках в цирке, у них сетка грубая и толстая, хотя тоже издали смотрится очень красиво, а тут сеточка тоненькая и ячейки наверно с полсантиметра, я не опускаюсь до пошлостей вроде установки ноги, на которую надевается чулок на подставку вроде стула или края кровати, нет, я сама наклоняюсь, демонстрируя все свои восхитительные изгибы, и от самых пальчиков чуть отставленной ножки надеваю невесомую паутинку по очереди на свои загорелые ножки. А ведь их даже после надевания нужно непременно несколько раз погладить по ноге, проверить ровно ли наделось, нет ли где некрасивого перекоса и всё под рентгеновскими взглядами, но меня это только бодрит и ласкает. И снова иду вертеться перед зеркалом на носочках, чтобы фигурка вытянулась и стала изящнее и словно летящей ввысь… Да! Про мохнатый треугольник, у меня сейчас именно такой, но мне жутко нравится, как у Наташки там всё выбрито и выстрижено, а от треугольника наверно меньше трети оставлено, с выбритой по верху выемкой, словно стрелочка показывающая где именно ждёт горячая цель, и при первой возможности тоже себе так всё сделаю, подмышки я уже брить начала ещё на Ханко впервые, бритву специально себе завела безопасную и лезвия к ней. Ноги у меня и так без волос, есть несколько внизу на голени, но не тёмные и я их по совету Соседа трогать не стала, потому что потом придётся брить ноги регулярно, а пока и нужды в этом нет…

Верчусь, своими формами перед зеркалом, а оно здесь от пола до потолка, всё я давно знаю, и решила, да и мой любимый тоже это понимает, ведь всё, что я творю это мой спектакль для него, для одного и моего самого любимого зрителя. И, конечно, я просто обязана снова вздохнуть, снять чулочки и надеть ещё одни, теперь телесного бронзового цвета… Они на моих ножках выглядят восхитительно и их я одену для него не раз и не два, когда мы вернёмся в нашу северную промозглую сырость. А здесь я поверчусь в них, может даже пожалею моего зрителя и стремительно подбегу поцеловать, но чтобы успеть увернуться от его рук пытающихся меня поймать, потому что сегодня его сладкая птичка запланирована как самый вкусный десерт после ужина и не раньше, и он это знает, но участвует в нашей игре… А теперь беленький красивый бюстик с мягкими ласковыми чашечками, даже не верится, что такую нежную прелесть можно сделать. Я надеваю, закидываю руки назад расправляя лямочки и застёгивая пару крючков на самую последнюю позицию, чтобы он сидел плотнее, успевая аккуратно и бережно заправить в него свои кругленькие грудки…