Юлия Гордон-Off - Самолётиха [СИ]

Может я и не кошка, но я самозабвенно меряю свой бюстгальтер, очень важно, что я себе при этом очень нравлюсь и этим ощущением я делюсь искренне и не жалея, верчусь поправляю в чашечках свои грудки, поправляю лямочку, бретельки, но в результате снимаю его, а потом и чулки. Ведь по моему плану я сегодня без лифчика и в других чулочках, в тех самых вторых сеточках… И сейчас я одеваюсь быстро, сначала чулки, ловко и привычно поправляю их, а потом рыбкой ныряю в платье. Платье я обожаю, у него такая мягкая нежная скользкая ткань, у нас сейчас такой нет, но я-то знаю, какая она на ощупь. Верх достаточно плотно обтягивает грудь и застёгивается платье в самом верху спины, почти на шее, при этом вся спина почти до середины крестца открыта, а в середине открыта почти вся талия. А вот низ хоть и узкий, но прямой, не обтягивает, а ровно и вертикально висит. Да, я сразу после чулок надела босоножки на тонком металлическом каблуке-спице, Сосед сказал, что такое называют шпилькой, но у меня ассоциация со спицей, у шпильки всё-таки два кончика. И высота каблука больше десяти сантиметров, как на таких ходить я не очень знаю, мне кажется, что это сродни ходьбе на цыпочках, но они делают такую форму ножек, что я бы ходила в таких только ради этого.

А вот теперь накраситься, Сосед сказал, что почти все мужчины обожают смотреть, как женщина делает макияж. Наверно потому, что это занятие требует полной концентрации и сосредоточенности, то есть искренность и естественная честность, если хотите. Но я крашусь очень мало, на загорелой мордашке мне хватает маленьких стрелочек в углах глаз, пару взмахов туши на концы ресниц, парой движений кисточкой с румянами подчёркиваю скулы и светлый прозрачный блеск на губы… Отбросить на спину между сведёнными лопатками тяжёлую косу и я готова!… И когда Он уже протягивает мне руку, я словно только вспомнила быстро надеваю маленькие белые почти невесомые кружевные трусики, которые едва прикрывают треугольник на лобке и узкой полоской проходит между ножек, поправляю платье, и опираюсь на протянутую руку, улыбаюсь в его ошарашенное лицо… А может ради этого последнего маленького штриха я всё и устроила… Не скажу!… Сама не знаю…

А дальше мы едем в ресторан, в котором любуемся на ночную гавань, под местные ужасно острые блюда пьём очень лёгкое сухое вино, всё очень неспешно, камерно и при этом между нами словно натянута вибрирующая от напряжения струна, ведь мы оба знаем, что будем делать совсем скоро в роскошной широченной кровати, но это десерт, вы ведь не забыли? А пока по пути к нашим столикам к нам подходит девушка с корзиной местных цветов и я выбираю две огромные белые хризантемы. Я и не видела таких никогда, они шире моей ладони, такие белые, словно светятся в полутьме изнутри, они так пойдут к моему платью. Одну отломив почти полностью стебель закрепляю заколкой на своей косе и у меня посреди спины теперь такая огромная белая пушистая звезда сияющая в полумраке, а другую тут же у зеркала вставляю в волосы сбоку над виском, мне очень нравится, я словно невеста, поворачиваюсь и ловлю нежный восхищённый взгляд, от которого меня словно окатывает теплом. Что там было о трёх вещах, которые из ничего может сделать только настоящая женщина? Не помните? А это ШЛЯПКА, УЮТ и ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ССОРА. (Замечу, восхитительная ссора, в которой он – жутко виноват, но может попытаться исправиться, а не безобразную базарную крикливую склоку.) Вот я и потренировалась чуть-чуть в разряде «шляпок». Мы идём к своему столику, в моих ушах покачиваются в такт шагам длинные мерцающие отблесками камушков страз серёжки. Я здесь сегодня пусть и не королева, но уж принцесса точно… Время словно стоит, мы не торопимся, я тяну, специально купаясь в нежности его и своего ожидания, но мы добираемся до своего номера, и время встаёт окончательно. Платье скинуто и остались только нежность, ласки, прерывистое дыхание, и какой-то безумный полёт в солнечную бесконечность, в которой счастье словно щекочет меня изнутри весёлым заливистым смехом…

И я просыпаюсь счастливая и опустошённая, с клокочущей радостью и всеми ощущениями в том далёком ресторане в Пхукете или Гоа, Патайе или Бангкоке, да какая разница, Сосед моей рукой нежно ласкает мою грудку, а вторая рука снова между ножек в трусиках и там мокро и сладко, и всё тело раскачивают горячие томные волны не заканчивающегося наслаждения!…

Сосед, как доктор мне сегодня прописал ласки, потому что накануне мне в помощь выделили ШМАСовца Пашу и когда я смотрела как и что он делает, поймала себя на том, что уже тянусь чтобы поцеловать его такое близкое и манящее ухо, а от взгляда его карих блестящих глаз что-то в животе вибрировать начинает… Если бы Сосед вовремя не гаркнул на меня, вот проблем бы было, если бы я его поцеловала.

— Как у вас у девочек всё сложно… Природа сильна и конкретна, ей нужно, чтобы ты реализовалась как женщина и она тебя ведёт гормональными уровнями, даже блокадой контроля сознания. Представляешь, как всё жёстко устроено, природе нужно и у тебя даже критики к ситуации нет… То есть в этот момент ты вообще не отдавала отчёт, что именно делаешь, согласна?

— Конечно! Ты, же не думаешь, что я правда хотела его поцеловать…

— Сложность в том, что именно хотела и именно ты, а вот то, что в это время твоё сознание вздремнуло отключенное это точно!

— Какой ужас! И что теперь это будет всегда так?

— Надеюсь, что у нас с тобой хватит силы воли и уменья контролировать ситуацию! Жаль, что ты сейчас с Верочкой спишь, тебе нужна разрядка, имею в виду сексуальную разрядку. Не морщись, это один из основных инстинктов. Видишь, что он с тобой делает?

— Но я не хочу так!

— Вот для этого лучше уж ты сама себя поласкаешь и доставишь себе радость и заодно снимешь накопившееся напряжение, иначе в следующий раз я ведь могу и не успеть, а проблемы нам обоим потом разгребать!

— Ну, если так… А Верочка?

— А вот Верочку нужно сегодня отправить спать на печку. Она вчера вроде подкашливала, вот и отправь её погреться…

— Только я сама наверно не смогу…

— Сможешь! У нас ведь уже получалось…

— Я стесняюсь…

— Мета, малышка! Кого и чего ты стесняешься?

— Тебя и того, что я чувствую, знаешь, я ведь словно лечу куда-то, и так сладко, что больше всего хочется, чтобы это не прекращалось!

— Про меня мы уже говорили. А остальное – естественно, так и должно быть! А то, что ты испытываешь, это наслаждение, которым природа награждает нас за то, что мы делаем, так как она в нас заложила…

— То есть это все такое испытывают?

— Не все, есть фригидные женщины и мужчины импотенты…

— Бедненькие…

Пока воевала с картошкой, шинковала капусту и чистила вялую явно подмороженную морковь, мысленно выбирала с Соседом какой сладкий момент из его воспоминаний будем сегодня играть. Мне из его девушек нравится Наташа, она, конечно, не такая как я, но мне почему-то кажется, что я её понимаю или чувствую, чувствую – вернее, а вот про понимаю – не уверена. А ещё мне очень нравится, как она одевается. Я наверно никогда в жизни так одеваться не буду, и дело даже не в деньгах на наряды, которых у неё целая куча, а в том, что сейчас нет таких тканей, какого кроя, такой моды… Как же я смеялась на сапоги и туфли у которых как у клоунов были вытянутые тонкие носы, вот как такой кошмар можно надеть и по улицам ходить? А ведь видела, что ходят и жутко гордятся, что у них такая модная обувь. А ещё Сосед показал моду на платформы, это же представить, что можно ноги на такие колобашки поставить и радоваться… Вообще, там у него какой-то переворот в мозгах у всех. А штаны, у которых мотня между колен и красивые девчонки так себя уродуют и ведь ходят, когда даже красивые ровные ножки выглядят словно у неё кривулины чудом дожившего кавалериста времён Наполеона, у которого ноги мало, что колесом, так ещё и высохли за столетия. Такие нежные шикарные ткани и так бездарно их портят. Вот послевоенная мода мне очень понравилась, такие платья и широкие юбки на утянутых в талии поясках! М-м-м-м! Вот кончим войну и я такое себе обязательно сошью и буду носить, красное в белый горошек! М-м-м-м! Хочу! Хочу! Хочу!…