Юлия Гордон-Off - Самолётиха [СИ]

Митрич, предложил, пока есть возможность, после обеда оставить Верочку у одной хорошей местной женщины, у него, я думаю, не с одной хорошей женщиной налажены здесь контакты, но он себя блюдёт и никаких намёков, даже если и есть что-нибудь, то всё скрыто и не пойман. Впрочем, поди его пойми, у него могут быть и чисто старшинские интересы, как с интендантами и другими нужными людьми. Как я понимаю, Митрич как раз из тех старшин, за которых иной комдив майора не думая отдаст. Верочка само собой отказалась и упёрлась, поехали вместе…

До аэродрома оказалось совсем не близко и в полуторке нас вытрясло от всей души. Моим летающим конём оказался «У-2СПЛ», единственный в полку. Все остальные просто связные «СП» с тремя кабинами вместо двух и без дублирования управления, как в привычном мне Удвасике. Буква «Л» в названии назначенного мне летательного аппарата означает «Лимузин», то есть это не столько связной самолёт, сколько для перевозки двух пассажиров. А так, как о комфорте пассажиров решили позаботиться, то над задним объединённым кокпитом установлена сдвижная плексигласовая крыша [20] До войны существовала разработка и единичные экземпляры попыток приспособить самолёт под перевозку ценных пассажиров. Так известна модификация «Башнефть» с прозрачной кабиной, пару экземпляров с закрытой комфортной кабиной делали для особых пассажиров, так один двухместный самолёт был подарен С. М. Кирову. Чаще всего переделкам подвергались самолёты У-2С (санитарные) у которых сзади уже был предусмотрен другой кокпит под перевозку раненых и больных и вместо гаргрота высокая обтекаемая крыша часто с окнами. Фактически модификация У-2СПЛ это заводская доработка трёхместного пассажирского «СП», но она широко появится чуть позже. Позже всё-таки будут созданы варианты «лимузинов» Рафаэлянцем, Зусмановичем и Куликом, на момент нашего рассказа, фактически все «лимузины» – это частные инициативные переделки. кажется от истребителя Яковлева со сдвижной крышкой. К счастью, хоть кабина пилота осталась не затронута зудом передельщиков, так как и так не особенно хороший обзор в закрытой кабине становится вообще никаким. Вообще, нагородили столько всего, что я внутри узнала только оставшуюся нетронутой кабину пилота. Сзади в увеличенном кокпите переднее сиденье откидывается, заднее кажется стандартное из задней кабины, вот только пассажирам парашюты кажется не положены. Судя по сделанным мягким сидушкам и спинкам. Самолёт мне всё больше не нравился. Неизвестно, как он поведёт себя в воздухе с такой нашлёпкой сзади и как отразится на его поведении такое перераспределение веса, но то, что жизнь у этого аппарата была долгой и трудной, было видно невооружённым взглядом. Если Бобик имел поначалу вид явно тёртого жизнью бойца, то этот Барбос скорее походил на избитого жизнью и списанного в тираж ветерана. Стало понятно, почему желающих заполучить себе это чудо самодеятельного творчества пока не нашлось. И кроме его удручающего состояния, ещё и не стоит сбрасывать со счетов, что из-за этой надстроенной кабины практически слепой становится большая часть задней полусферы, а в условиях прифронтовых полётов это уже не каприз, а жизненная необходимость иметь возможность обзора во все стороны. Но, я сама выбрала себе военную дорожку, и выбирать, как на рынке не получится. И с учётом того, что в полку половина самолётов не летают, не факт, что мой Барбос не стал источником каннибализации запчатей. Ведь хоть он и числится условно "пригодным к полётам", но, судя по всему его виду и запылённости, в небо он не поднимался уже давно. Увидев мою реакцию, Митрич как-то страшно засмущался, и вообще демонстративно стал занимать Верочку. Это гораздо позже я случайно узнала, что этот самолёт был зарезервирован за мной именно стараниями Митрича, который посчитал, что такой красивый и с кабиной самолёт гораздо лучше всех остальных…

Но не всё было одинаково плохо, когда я лазила по самолёту к нам подошёл техник, и каково же было моё изумление, когда я сначала просто отметила, что я это лицо уже где-то раньше видела, ведь форма очень меняет внешность людей, и только усилием памяти сумела его узнать:

— Николай Евграфович, здравствуйте! Какими судьбами? Вот уж не думала вас здесь встретить… — он словно споткнулся при моих словах, явно силясь вспомнить меня, но в отличие от меня у него это выходило гораздо хуже…

— Здравствуйте, а мы разве знакомы?

— Николай Евграфович, вы вели авиамодельный кружок на Васильевском?

— Было такое, только у меня мальчики занимались…

— А я вот та самая единственная девочка, которую вы выгнали после пары занятий…

— Вот же судьба-злодейка! Вспомнил! И поверьте, мне до сих пор стыдно за тот поступок.

— Ничего страшного! Я обиды не таю. Может вы и правы тогда были, не женское это дело…

— А здесь вы каким ветром?

— Так я теперь лётчик и пилот, как мне сказали, этого замечательного летательного аппарата… А вы здесь кем?

— Значит вам его подсуропили… Н-да-а… А я, позвольте представиться: бывший вахмистр конной артиллерии Донского казачьего войска Панкратов, сейчас сержант авиационной технической службы, служу здесь авиационным техником. А вас, извините, запамятовал как звать, никак вспомнить не могу…

— Ничего страшного, Николай Евграфович. Я – Мета, или полностью Комета Луговых.

— Фамилию помню, а вот имя, только, что редкое…

— А вы техник по какой специальности?

— А я не специалист-ремонтник, я самолётный техник. Вначале у меня было даже два закреплённых самолёта, да побились где-то, потом новый прислали… Ну как, новый, в смысле на замену. Подшаманили, полетел, но не вернулся… Теперь я выходит уже неделю, как безлошадный. Я и к вам подошёл, что вы с самолётом возитесь, не могу я без дела… А тут вон как…

— А что вы про этот самолёт скажете?

— Да много чего могу сказать, а если внутрь загляну, то ещё больше… Вы действительно на нём летать решили, не шутите?

— Да какие уж тут шутки. Предписание имею, вот приехала посмотреть, а тут такое чудо…

— А меня к себе возьмёте, не попрекнёте старым?

— Возьму, если за самолётом будете хорошо смотреть… Вот только тут ещё сложность, я вроде бы буду базироваться на другом аэродроме, пообещаю, а вас не отпустят…

— Вы немного, наверно, не в курсе организации ВВС, если я за самолётом закреплён, то где самолёт, туда и меня, вас же не на другой фронт перевести хотят?

— Нет, я и приписана наверно здесь буду…

— Тогда и разговаривать не о чём. А сейчас давайте я предметно этого красавца осмотрю. Вы на таких летали уже?

— Нет, только на обычных…

— Вы понимаете, что тут у вас будут сложности по обзору?