Сергей Зеленин - Верховный Главнокомандующий

Я кивнул на пепельницу с окурками:

— Мне ли объяснять вам, gentlemen, как упадёт дух немецкого солдата, без курева?!

Оба представителя, согласно кивнув — тут же не сговариваясь, закурили по новой.

Отмахиваясь от клубов дыма, которыми «gentlemen» меня обдавали — как боевыми отравляющими газами, я продолжил:

— Здесь, на Балканах, нам с вами воевать против германцев — в самый кайф! Из-за отсутствия такой же густой сети коммуникаций — как в Западной Европе, Центральным державам будет не в пример сложнее перебрасывать на Балканы подкрепления и предметы снаряжения — чем союзникам делать это морем… На Юге Европы — тёплый, даже — жаркий климат и ваши колониальные войска из Африки, там будут более успешно действовать, чем скажем — в излишне холодной для них Северной Франции. Немецкие же войска, наоборот — привыкшие к условиям европейского Севера, в жарком климате значительно потеряют свою боеспособность… Мы будем наступать по территории населённой, хоть и дикими — но зато дружественно к нам настроенными племенами… Ээээ… Румыны, словаки, хорваты… Ээээ…

Кто там ещё? А, вспомнил:

— …Коссяковары, македонцы, цыгане и кабардино-болгарцы! Которые дадут неисчислимые пополнения нашим силам… Под угрозой штурма Вены и Будапешта, Австро-Венгрия непременно капитулирует… Потеряв Османскую и Двуединую Империи, как союзников — Германия неизбежно сложит оружие!

Генералы Жакен и Бартельс, были наповал сражены моей железной логикой, непоколебимой уверенностью и неистовым напором и, сидели молча и ошарашено переглядываясь меж собой — как два глухонемых попавших на концерт рок-звезды.

Я, победно посмотрел на обоих:

— Или союзное командование предпочтёт расшибить свой медный лоб об стальную оборону немцев на Западе? Честно говоря, я более высокого мнения о нём, господа!

На этом распрощавшись с впавшими в «чёрную» меланхолию господами представителями, мы с Мордвиновым покинули сие заведение, прихватив кулёчек всяческих вкусностей для моей Доченьки: та, так любит сладкое!

— Что скажите, господин Генеральный секретарь? — спросил я Мордвинова, когда мы в полном молчании вернулись в расположении Свиты и вошли в мой купе-кабинет.

Помолчав, тот ответил с достоинством:

— Я ужасно боюсь, Ваше Императорское Величество! Хотя, кроме Вас, никому в том не признаюсь…

Кажется, вроде уже отучил тело Реципиента от этой вредной привычки — однако, сильно захотелось закурить, а рука автоматически зашарила по столу в поисках пачки папирос:

— Думаете, я не боюсь, Анатолий Александрович? — меня, реально трясло и подкидывало, хотя внешне это заметно не было, — однако, если мы позволим этим господам и дальше вытирать об Россию ноги — бояться вскоре, мы будем ещё больше!

После этой «встречи без галстуков», я чувствовал себя как тогда — на колокольне, в селе Галина — под прицелом десятка пулемётов…

Даже, хуже!

До сих пор, я наносил «реальной» истории мелкие, булавочные уколы — как Д’Артаньян, тычущий шпажонкой в попу Кинг-Конга. Сегодня же, как выброшенный бурей на берег Одиссей — местному жителю Циклопу, я воткнул ей заострённый кол прямо в очко! И, теперь жду, что история в ответку, предварительно посыпав из мешка мелом — чтоб не соскользнуло, приложит меня булавой былинного богатыря Ильи Муромца, со всего маху.

Уже этим вечером я узнал, что военные представители Англии и Франции, срочно выехали из Ставки в Могилеве в столицу — в Петроград.

«Реальная» история, начала неотвратимо меняться!

В конце сентября, в Ставку прилетел (имеется в виду, его моральное состояние — а не вид путешествия на транспорте) Министр иностранных дел Сазонов, а следом за ним — послы Британии и Франции.

От прямых переговоров со всеми тремя я отказался — доверив это дело своему дипломатическому «Консультанту»:

— Пока не будут приняты условия моего «Меморандума» — разговаривать с этими господами, мне не о чём. Господину Сазонову же, передайте моё крайнее неудовольствие: его рабочее место, как мне мнится — не в Могилеве, а в Петрограде. Ежели, он думает как-то иначе — могу ему в том всячески поспособствовать!

Но, Сазонов был из так называемых «фрондирующих» министров — сторонников Министра земледелия Кривошеина и он не уехал, до самого…

Впрочем, об том речь ещё впереди.

Только было успокоился получив вскоре после отъезда Распутина, письмо от моей Гемофилии с уверениями, что она, как только — так сразу, с детьми, с «Нашим Другом», с лучшей подругой Анной Вырубовой, с фрейлинами и гофмаршалами и прочая, прочая, прочая, садится на первый же паровоз в направлении Финляндии и, в составе «Великого посольства», уё…

Кхе, кхе…

…Уезжает в длительный зарубежный круиз — переставая выносить мозги мне и окружающим. Как случился новый головняк: «забастовали» министры и думцы — назначенные мной в состав делегации по списку: «…и другие сопровождающие лица».

Причём, все дружно забастовали — как сговорились! От махровых монархистов, до либералолистических «прогрессистов». И, «откоряка» у всех одинаковая: не могут они, типа, оставить Отечество в сей грозный час…

Получил как «коллективное» письмо от всех без исключения министров, так и индивидуальное от каждого и, за каждой его строчкой читалось: «…на такого Главнокомандующего».

Намёк тонкий, но я его понял!

Вслед за письмами, «живьём» явился уже знакомый мне Председатель Совета министров Горемыкин. Опять та же песня: кляузы, жалобы, требования… Даже, отставкой грозится, упырь двухбородый! Никакие мои слова на него не действуют, такое ощущение — что я как рыба, бьюсь головой об лёд!

КАК ВЫ МЕНЯ УЖЕ ДОСТАЛИ!!!

Ну, что ж… Кажется, у меня появилась одна интересная мысля:

— Хорошо! Раз не хотите уезжать из России в составе «Великого посольства» Председателем Совета министров, Иван Логгинович, тогда я больше чем уверен — Вы не откажитесь поехать товарищем Председателя Совета министров…

«Товарищ», если кто не знает — означало в эти славные времена, не партийную принадлежность и даже не собутыльника по распитию горячительных напитков — а всего лишь заместителя по какой-либо руководящей должности.