Сергей Зеленин - Верховный Главнокомандующий

Тут же, «не отходя от кассы», был сочинён устав акционерного общества «Кувака» — для внесение на утверждение в Министерством торговли и промышленности. «АО», с уставным капиталом в 5,5 миллионов рублей, учреждается для устройства и развития курорта в имении «Воейково» Пензенской губернии и для эксплуатации минеральной воды «Кувака».

Дополнительным «ништяком» от меня, было предполагаемое проведение в имение Войкову, ветки ширококолейной железной дороги от 762-й версты Сызрано-Вяземской железной дороги.

Теперь его фиг чем материальным перевербуешь — разве что, на обещание Луны с неба поведётся!

Помня пословицу «уже оказанная услуга ничего не стоит», я сказал:

— Подпишу, как только «спектакль» кончится — причём с аншлагом в нашу пользу, господин компаньон!

Ну, а остальное было делом техники и времени.

Естественно, всех своих планов я перед Владимиром Николаевичем не раскрыл… По «нашему» плану он должен был сымитировать переход Конвоя Свиты ЕИВ на сторону заговорщиков, по моему сигналу арестовать их, а затем выступить главным свидетелем на суде.

С тревогой спрашивает:

— Ваше Величество… Как Вы?

— Спасибо — очень хреново…

— Что это было?

— Думаю, это что-то взорвалось…

Войков, почему-то посмотрел вверх и грязно выругался: возможно, он подумал про германский «цеппелин» — с вполне очевидными намерениями, скинувший бомбу на особняк губернатора Пильца.

— Сейчас, мы Вас вытащим, Ваше…

— Сначала этого вытащите…, - хриплю.

— Кого, «этого», Ваше Величество? — не понял Воейков.

— Этого… Джеймса Бонда одноухого… Там он — в сортире… Без него не уйду…

Генерал был без понятия кто такой «Джеймс Бонд» — поэтому героем быть ради него, категорически отказывался:

— Сгорим же, Ваше…!

— Кому суждено быть расстрелянным — тот не сгорит… Бегом…

Через открытую… Через выбитую взрывом дверь зала заседаний «Круглого стола» напротив, полыхало нестерпимым жаром. Вырывающиеся оттуда клубы жирного удушливого дыма, тошнотворно воняющие пережаренным «шашлыком» — сквозняком несло под потолком во всех направлениях.

— Бегом…, - стараюсь крикнуть, но вдохнув дыма, только раскашлялся, — кхе, кхе. кхе… Бегом…

— Слушаюсь, Ваше Величество…, - Хренов оказался понятливее и решительнее генерала Воейкова, — Зимин, Афанасьев! Слышали?

Сам перехватывает меня за шиворот половчее и, продолжает куда-то тащить.

— Слушаюсь… Мы счас!

Прикрывая лица полами кожаных курток, те по очереди нырнули в место моего «сортирного» сражения.

Однако, я трепыхаюсь и, успокаиваюсь — не сопротивляясь «эвакуации», только тогда — когда воочию убеждаюсь, что из сортира — схватив под обеи руки, мои телохранители вытаскивают спиной вперёд вяло шевелящегося Джентльмен-капитана.

— Хорошо, — ловлю взгляд Воейкова, — господин генерал…

— Слушаю, Ваше Величество?

— Сад надёжно оцеплён?

— Собака лишняя, без спросу не зайдёт!

— Тогда первым делом этого… Одноухого… «Упакуйте», как вытащите и заныкайте так — чтоб ни одна живая душа про него, ничего не знала и ничего не слышала… Головой отвечаете, господин генерал! Это наш…

— Зимин! Ищи во что завернуть и верёвки!

— Сей момент…

Ночь, темнота.

Ну, слава Богу, не вижу «света в конце тоннеля» — значит, не сдох ещё — а просто снова вырубился…

Довольно внушительный зал бывшего кафешантана — бывшего при гостинице «Бристоль», где сейчас устроено офицерское собрание, не смог вместить всех. Поэтому перед съехавшимися высшими гражданскими и военными чинами Империи, перед послами стран-союзниц и нейтралов, перед журналистами, фоторепортерами и прочей подобной публикой — находящимися на площади перед Штабом, выступали по очереди с балкона Управления Генерал-квартирмейстера штаба Верховного Главнокомандующего.

Здесь же, находились уцелевшие представители Госдумы и общественных организаций… Мирные, такие «представители»» — так называемое «болото». Двигающиеся по принципу «куда ветер подует» и всегда колеблющиеся в соответствии с «генеральным курсом».

С этими сработаемся!

Первым, разумеется выступил Главнокомандующий Западным Театром Военных Действий (ЗапТВД) генерал-адъютант Алексеев. Сухо и кратко, не вдаваясь в подробности он рассказал, что случилось в Могилёве три дня назад: во время рабочей встречи Императора и Верховного Главнокомандующего с ответственными министрами, с руководителями общественных организаций, с главами фракций Государственной Думы — по поводу улучшения взаимодействия в деле снабжения Действующей армии оружием, боеприпасами и прочим снаряжением, произошёл мощный взрыв. Кроме этого, на совещании было несколько генералов и офицеров Русской императорской армии…

Погибли все, кроме Императора (здесь Алексеев истово перекрестился на купола главного могилевского Храма), которого спасло то — что взрывное устройство злоумышленники расположили за толстой дубовой ножкой «Круглого стола», уведшей взрывную волну в сторону.

Остальным не так повезло: в результате взрыва и последующего пожара, их тела обгорели до такой степени — что отпевать их придётся списком, а хоронить в общей могиле.

Здесь, Алексеев печально покачал забинтованным «кумполом» и, слегка повернувшись, ещё раз перекрестился на купола Иосифского собора.

Ещё одной ошибкой (конечно, не фатальной для них — но тем, не менее!) заговорщиков, было то, что они решили освободить с гарнизонной гауптвахты томящихся там в ожидании пенькового «галстука» генералов. Рознь и личная неприязнь, посеянные моим соглядатаем Штирлицем между Алексеевым и Рузским были столь велики, что Начальник Штаба устроил эдакий «мини-путч внутри путча» — за что и, схлопотал чем-то там в лоб.

Впрочем, всё было под контролем с самого начала: генерал-майор Свечин был мной предупреждён и явившиеся по его сигналу георгиевские кавалеры полковника Слащёва, выждав время — когда «фраер», в смысле — Рузской вволю «натанцуется», быстро и решительно восстановили «статус-кво».

Самодержавие в 1915 году, повторяю, ещё не перезрело до такой степени — чтоб упасть подобно плоду в руки кучки безответственных авантюристов.

Особенного сопротивления не было!

Жертв и потерпевших — кроме самого Алексеева, тоже. Основных «фигурантов», вроде Рузского или Пустовойтенко — закрыли обратно на кичу, прочих — отправили в Действующую армию. Офицерских штрафбатов — как при Сталине я, создать ещё не удосужился…