Сергей Зеленин - Верховный Главнокомандующий

— Пулемёт к стрельбе готов! — ору.

— По пехоте противника… Прямо… Наводи! — командует подпоручик, — цель ростовая, открытая… Высота прицела… Целик… На прицеле французская — метрическая система, Ваше Величество!

Да это, ж — здорово!

Зубчатым колёсиком выставляю прицел на дистанцию четыреста метров. Кручу штурвальчики наводки, наводя пулемёт через секторный прицел на мишени, находящиеся в секторе огня для пулемётов…

Берусь за две горизонтально торчащие, складные ручки:

— Готово!

Подпоручик, махнул рукой:

— ОГОНЬ!!!

Что за хрень?!

— С предохранителя забыл снять, Вашество…, — ехидным шёпотом подсказывает солдат.

ЧЁРТ!!!

Большим пальцем правой руки, откидываю рычажок сверху и, нажимаю одновременно обоими на гашетку посередине, и…:

— ФФФРРР…!!! — какой-то особенный звук пулемётной очереди у этого пулемёта!

Сильно завоняло жжёным минеральным маслом — как от перегретого двигателя «Запорожца». Ветра в лесу не было, поэтому скоро стали слезиться глаза, а перед пулемётом образовалось сизое облачко — мешающее видеть куда стреляешь.

Не закончив ленту, я прекратил стрельбу и негромко выразился — стараясь выражаться как можно цензурнее:

— Ну и …овно же, эта ваша «заливная рыба»!

На что, солдат слегка снисходительно ответил, негромко — чтоб, офицер не слышал:

— В любом деле сноровка и привычка нужна, Ваше Императорское Величество…

— Не умничай, чёрт бородатый…, — так же — полушёпотом ответил ему.

Следующие три пулемёта были «максимо-образными» — то, есть сделанные на базе и по лицензии знаменитого детища гениального изобретателя — сэра Хайрема Стивенса Максима. Первым был немецкий станковый пулемет «MG.08».

Благодаря весьма оригинальной конструкции станка салазочного типа, стрелять с него можно было и сидя — что я с удовольствием и проделал, воспользовавшись любезно предоставленным мне деревянным чурбаком.

— Всем хорош пулемёт, Ваше Царское Величество! Но, намаешься — пока этого «немца», на позиции — на этих «санках», установишь, — прокомментировал, пока я усаживался, всё тот же «второй номер», — чуть какая неровность — не хочет ровно вставать проклятый и, всё тут! Не… Треножник, не в пример лучше!

— Максимов, разговорчики! — рявкнул на него офицер, ревнуя что ли.

— Господин подпоручик! — охолохнул подпоручика я, — не мешайте солдату объяснять мне тонкости и премудрости пулемётного дела — раз сами, этого сделать не в состоянии!

Тот, потух и дальше вёл себя скромно, словно мышь под плинтусом.

Действительно, «салазочный» станок этот — даже, на вид шибко громоздкий и сложный в производстве. Хотя, в позиционной войне быть может — его громоздкость не так важна, а сложность чего-либо — для немцев не является решающей проблемой… Они и, во Вторую Мировую — таких «вундер-вафлей» наделали… «Наделают» — точнее, что войну проиграли. «Проиграют» — хотел сказать, дай им Бог, конечно.

Единственное, что мне у «немца» понравилось, это его ребристый кожух — наш то ещё «лысый» был, значит — менее стойким к повреждениям.

Отстрелял ленту… Ну, ничего особенного — пулемёт, как пулемёт. Привыкаю, что ли?!

Дальше стоял английский «Виккерс» на треножном станке и наш «Максим» на колёсиках…

— Один в один наш «Максим», вернее — наоборот…, — пробормотал, сравнивая оба пулемёта.

— «Виккерс», стало быть — как наш «Максимка», только «англичанка» замок перевернула — сложив «мотыль» и шатун вверх, — послышалось знакомый бубнящий голос, — короб пулемёта в высоту уменьшился — стало быть и, вес тоже…

Это уже начало несколько раздражать.

— Ты, что? — спрашиваю у солдата, — все пулемёты знаешь?

— Какие у наших, у союзников или германцев с австрияками имеются — все знаю! — похвастался тот с самодовольным видом.

Остро захотелось поставить на место этого «знайку»:

— А, «Гочкисс» знаешь?

— Знаю, Ваше Величество!

— «Кольт»?

— Знаю!

— «Мадсен»?

— Знаю!

Да, ты уже достал!

— «Льюис»?

— Сам не видел, но про него слышал и устройство знаю. На нашем фронте его ещё нет, Ваше…, — интонация, типа «это нечестно!»

Хорошо!

— А, про пулемёт Мак-Клена слышал?

— Слышал, слышал — даже видел: привозили такой из Америки и испытывали у нас! Даже, про пулемёт Бертье знаю…

— Ты ещё скажи, что сам какой пулемёт — придумал, сконструировал!

— Никак нет, Государь! Мы, академиев не кончали…

А в глазах мелькнул испуг — как будто кто-то посторонний, узнал про самое его сокровенное. Не так прост этот солдатик, то! Может, это — какой-нибудь непризнанный Калашников? Тот тоже, простым сержантом был — ни грамма не академик… Надо обязательно с ним поближе познакомиться.

— И, откуда ты у нас такой умный, солдат?

— Старший фейерверкер, Государь! Тульские мы… С измальства, слесарем-инструментальщиком на Императорском Тульском Оружейном Заводе работал!

Три лычки на погонах… Запомним! Вот только, почему — «фейерверкер»? Вроде ж, пехотинец, а не артиллерист.

— Перевели в пехоту, — как будто прочитав мысли, — в пулемётную команду при Офицерской стрелковой школе [84], Ваше Величество!

А, вспомнил! Поначалу пулемёты принадлежали артиллерии — а, перед самой войной их переподчинили стрелковым частям, забыв видимо переиначить звания… Вроде так, да?

— Это, та «стрелковая школа» — которой полковник Филатов [85]командует?

— Так точно, Ваше… Николай Михайлович!

Ни фига, себе! Как говорится — «история оживает»!

— Так ты и генерала Фёдорова знаешь, господин старший фейерверкер?

— «Генерала»?! Ну, наверное, Владимир Григорьевич уже — генерал, не знаю…

— И, Дегтярёва знаешь?!

— Ваську Дегтяря, что ли? А чё его знать, пуд водки с ним вылакали! Помню, Верка его — нас с ним мокрым полотенцем по всему огороду гоняла…

— МАКСИМОВ!!! — рявкнул, краснея подпоручик.

Вот, это да… Если бы, рядом со мной из грибницы выполз сушёный Тутанхамон и попросил закурить, я бы удивился меньше!

Однако, такое состояние длилось недолго:

— А, пулемёт «Фиат-Ревелли» [86]знаешь, господин старший фейерверкер?

— Никак нет, Ваше Императорское Величество!

— Вот и, не умничай!

Уев «знайку», я с довольным видом и поднявшимся вдруг настроением, пострелял ещё из обоих пулемётов — выпустив из «Виккерса» ленту, а из «Максима» даже две… Но, нет — что-то не «зацепило»! Видать, пулемёты — это не моё.

Сам по себе, напросился давно интересующий меня вопрос:

— Почему, только у нас пулемёт на колёсиках, а у всех европейцев на треногах — или, вообще — на полозьях как у немцев? Конструкторы и генералы российские, что? Решили опровергнуть поговорку об двух наших «бедах»? Мол, мы — самые умные и, дороги у нас — такие хорошие, что пулемёты по ним — даже, без полного привода проедут?