Павел Дмитриев - Скрепы нового мира [СИ]

В полной уверенности иностранного происхождения машины, я поинтересовался у пилота:

— Это у вас Дорнье или Юнкерс?

— Наш самолет, советский, — с гордостью ответил тот. — Калинин пятый!

— Надо же! — искренне восхитился я. — Так хорошо сделали!

— Для кого хорошо, — недовольно буркнул устроившийся на свободном месте бортмеханик. — А для кого и не очень.

Раскрывать подробности он не стал; да я и не интересовался – недостаток, если сильно постараться, можно отыскать в любом сложном механизме.

Взлетели мы подозрительно легко, с короткого разбега, даром что мотор на этой модели всего один. Сделали зачем-то круг над Харьковом и неторопливо попилили вдоль рельсов прямо в сторону полуденного солнца. Саша полностью отошла от страхов первого полета и теперь не отрывалась от окна. Меня же быстро сморили размеренная вибрация и качка, проснулся только при посадке. Ждал Луганск или Донецк – оказалась какая-то Лозовая, меньше часа лета от республиканской столицы. Местные наземные службы, представленные вооруженным берданкой сторожем дощатого сарая, на наш борт не обратили ни малейшего внимания. Зато механик без лишних слов вытащил лестницу и полез копаться в двигателе, то и дело обжигаясь и матюкаясь. Покрутил какие-то гайки, почистил свечи, долил масло. Хлопнул жестянкой капота, махнул рукой, чтобы любопытные, типа меня, живее лезли обратно в салон.

Снова взлетели, я уж думал – теперь-то непременно дотянем до самого Ростова. И ошибся – минут через сорок мы резко пошли на посадку под натужное чихание мотора. Да не на аэродроме, а прямо посередь случайно подвернувшегося покоса. Кочки неподготовленной полосы едва не вытряхнули нас с Сашей из кресел.

— Все, дальше пешком?! — кипя и негодуя, я напал на бортмеханика. — Спасибо, что не убили!

— Чепуха, — небрежно отмахнулся грязной рукой тот. — Первый раз, что ли? [157] На первых серийных экземплярах ресурс двигателя М-15 составлял всего несколько десятков часов. Проблемы с качеством были решены только в 1932 году.

Так дело и пошло. Час летим – полчаса чинимся, остается лишь позавидовать нашим несостоявшимся попутчикам, которые предпочли самолету поезд. В круговерти взлетов и посадок до ночи добраться в Минеральные Воды не успели; закат застал нас у станции Тихорецкая. Ничуть не расстроившись задержкой, пилот назначил наш следующий вылет на четыре утра, попросил не опаздывать, а еще лучше – прийти за час. Обидно, но ничего не поделать, в темноте авиация тридцатых не летает принципиально. Ситуация для Укрвоздухпути явно штатная – редкий К-5 долетит за день из Харькова до Минвод. Начальник аэродрома, товарищ Гусев, лично отвез нас на телеге в городок – устраиваться на ночлег к извозчику со звучной фамилией Освальд. Жаль, имя у него не Ли Харви, а просто Ося… на этой мысли дремота, похоже, окончательно сморила мой организм.

Проснулся оттого, что Саша трясла меня за плечо:

— Идет кто-то!

— Давно пора, — стряхивая сумбур воспоминаний вчерашнего дня, я потянулся, в охотку, широко, с хрустом суставов. — Кого там несет?

— А ты посмотри!

Вспомнив про наш шаткий статус, я поспешно вскочил на ноги. Нащупал в кармане пистолет, и даже успел сделать несколько шагов к калитке, когда она широко распахнулась – на службу шествовал товарищ Гусев собственной персоной. Его вялый, вываленный из пиджака живот раскачивался на ходу, как флаг капитуляции в безветренный день. Слева и на шаг позади, как положено порядочной спутнице жизни, семенила с блестящим бидоном в руке грузная тетка в раздражающе пестром сарафане.

— Ну, и где же обещанный вами вылет?! — я начал ругаться с ходу, вместо вместо приветствия.

— Механики и пилоты возились до полночи, устали сильно, — обезоруживающе развел руками начальник. — Вы уж извините, так неудобно получилось. Через часик они проснутся, сразу и полетите.

Улыбка товарища Гусева была такой искренней и доброй, что весь мой немалый запал злости удивительным образом развеялся без следа. И то правда, несколько часов нас не спасут и не погубят.

— У нас с вечора залишилися солодки пироги, — окончательно примирила меня со срывом сроков супруга начальника. — Молочко вот ще, — она приподняла в руке бидон, — парное!

— Спасибо вам, — Саша все решила за меня. — С удовольствием!

Завтрак вышел очень к месту – кроме сэкономленного на беспризорниках хлеба, мы ничего не ели с прошлого утра. В качестве бартера пришлось пересказать хозяевам стопятьсот свежих московских сплетен, этого добра мне не жалко, а Саше так и вовсе в удовольствие. Тем временем, аэродром за окошечком начальственного кабинета потихоньку оживал. Подтянулись механики, пилоты, вылез из какой-то подворотни пугавший нас ночью красноармеец. Я предвкушал скорое продолжение путешествия, однако беда пришла откуда не ждали. За воротами требовательно загудел клаксон автомобиля, а чуть погодя, навстречу выметнувшемуся из домика товарищу Гусеву, на поле резво выкатил похожий на большую черную лоханку автомобиль.

Беседа начальника аэродрома с единственным сановным пассажиром вышла недолгой – товарищ Гусев вернулся к нам с поникшей седой головой:

— Приехал персек нашего горкома…

— В Москву собрался, — догадался я. — Смелый он у вас, самолетами-то летать.

— Нет, в Харьков… срочно, а у нас только один аэроплан готов.

— А как же билеты, расписание? — расстроился я, ругаться с теми, кто так любезно поделился едой, у меня недостало наглости: — И куда же нам теперь податься?

— Да на кой вам сдалась эта шайтан-машина, прости господи! — несказанно обрадовался моему спокойствию товарищ Гусев. — До Минеральных Вод добираться по чугунке куда как с добром! И время самое подходящее, как раз через два часа мимо нас поезд пойдет из Новороссийска в Баку, на нем прекрасно до своего минводовского курорта доедете. Письмо начальнику станции напишу, по нему за билеты не возьмут ни одной копеечки!

"Баку! — я с трудом удержался, чтобы не воскликнуть вслух, незачем кому-то знать нашу реальную цель. — Вот удача!". Перелета из Харькова вполне хватило для понимания – на поезде по окраинам СССР передвигаться быстрее, безопаснее и, надеюсь, комфортнее.

— Ежели так, то пожалуй, — согласился я с притворной неохотой.

— Сей же час! — товарищ Гусев ловко перетек за свой служебный стол. — У меня и бланк специальный на такой случай имеется!

Интересно, этот чертов Укрвоздухпуть вообще до Минвод когда-нибудь долетает, или тут принято всех на поезд пересаживать? [158] Пересадка пассажиров на поезд в то время было очень распространенной практикой (в основе истории про Тихорецк лежит письмо Дмитрия Шостаковича).