Павел Дмитриев - Скрепы нового мира [СИ]

— Можешь расчитывать, — проникся серьезностью момента я. — С десяти шагов промаха в карту не дам. А коли дальше… уж извини.

Иван одобрительно хмыкнул и потянулся в карман, за газетой. Отнюдь не читать – оторвав полоску бумаги, он ловко свернул из нее узкий длинный кулечек, засыпал в него из кисета махорку, плотно притоптал пальцем, поджег, затем жадно втянул в себя густой сизый дым. Я привычно отшатнулся в наветренной стороне выставленного на лето окна. Говорить вроде как не о чем, спать нельзя, мысли – одна дурнее другой, за окном, до самого горизонта, бескрайняя, выгоревшая на солнце степь. А поверх всего сущего, как высший трансцендентный слой бытия, гипнотическое, неторопливое чух-чух колес по стыкам рельсов.

Кажется, мне все же удалось задремать стоя, так что я едва не свалился от звука паровозного гудка.

— Уж скоро станция, — Иван щелчком отправил в окно остатки неизвестно какой по счету козьей ножки.

И правда, разнотравье незаметно сменили квадраты полей, за ними на пологий склон высыпались коробочки очередного села. Состав начал притормаживать и скоро остановился около вокзальной избы. "Поселок имени Сталина", [166] Поселок Прохладный. В реальной истории не переименовывался. — передернулся я, заметив выведенное кроваво-алой краской название станции. Перевел взгляд чуть вперед, к вставшему под наливную колонку паровоза – вздрогнул еще раз, по-настоящему, с судорожным стискиванием браунинга в кармане: нас встречали два десятка красноармейцев.

Лишь убедившись в полном отсутствии интереса к нашему вагону у "комитета по встрече", я опомнился от испуга, и тихо пробормотал сам себе:

— Многовато будет, на одного-то контрика.

Иван моими фобиями не страдал, поэтому сложных путей не искал. Опрометью заскочил в купе за картузом, бегом просквозил по коридору в открытый тамбур, не размениваясь на ступеньки спрыгнул с подножки на насыпь, а вот к командиру отряда – подошел с неспешностью солидного, имеющего вес товарища. Разговора за шумом льющейся в утробу локомотива воды я расслышать не сумел, и уже думал выйти полюбопытствовать, когда улыбающийся во все оставшиеся зубы Иван направился назад.

Поравнявшись с моей высунутой из окна головой, он махнул рукой вперед:

— Чертовы горцы… опять за старое взялись! [167] Восстания на северном Кавказе в конце двадцатых – начале тридцатых шли фактически непрерывно. Крупные силы РККА при поддержке артиллерии подавляли сопротивление в Чечне, Дагестане и русских надтеречных районах в 1929 году, в 1930 году, в 1932 году…

— Это что, — напрягся я. — Неужели поезд дальше не пойдет?

— Отчего же, — Иван удивленно посмотрел на меня, должно быть, я и самом деле выглядел потешно в своем страхе от задержки. — Как бойцы погрузятся, так и отправимся.

— Они к нам в охрану приставлены! — наконец-то догадался я. — А справятся, если что?

— Обязательно! — Иван снова махнул рукой, уже более предметно: — Сам погляди! Так уж точно, от любой банды отобьемся.

Только теперь я обратил внимание на поднявшуюся суету: часть красноармейцев забралась на тендер и, вооружившись веревками, сноровисто тягала наверх тупорылую тушку "Максима". Остальные – дружно подталкивали смертоубийственный механизм снизу.

— Весело тут у вас…

— С таким-то прикрытием? — Иван не заметил скрытого подтекста в моих слова про веселье. — Наоборот, скучно!

— А вдруг большая банда?

— Все равно, — уверенно отмахнулся от моих наивных вопросов Иван. — Супротив максимки никто не сунется. Разве что с пушкой, да откуда ей взяться у бандитов?!

— И то правда, — глупо спорить с бывалым воякой. — Поднимайся, хоть подремлем чуток под защитой непобедимой и легендарной!

— Сперва до бойцов схожу, четверо в тендер не полезли, у нас на тамбурной площадке разместились, — подозрительно усложнил дело Иван. — Расспрошу их, что да как. А ты уж будь добр, свою пукалку далеко не прячь, покарауль девушек в купе!

В логике ему не откажешь. Оставлять спящих ребят одних нельзя, будить раньше времени – жалко. Так из всех забав мне осталась одна – пялиться в окно на ландшафт, да читать попутные указатели. Последних, кстати сказать, оказалось на удивление много. Едва выйдя со станции, наш поезд переполз по мосту речку Малку, следом за ней, через каких-то полчаса, перемахнул подозрительно узкий Терек и неспешно, делая не более тридцати километров в час, покатился вдоль его русла.

Островки леса сменялись холмами, возделанные клочки полей – жухлой травой. В районе Эльхотовских ворот зашевелились Михайло и девушки. Пока они привели себя в порядок, пока устроили обед из купленной в Беслане снеди – состав добрался до Назрани. Вернувшийся от красноармейцев Иван то и дело бросал за окно тревожные взгляды, но с каждым километром все больше и больше веселел. А после Грозного, в котором наш вагон снова плотно забили пассажиры, вовсе успокоился.

Настолько, что поделился перед всеми секретом:

— Красноармейцы, что нас охраняют, давно уж мне шепнули – самое рисковое место было после Назрани. Теперь уж спокойно, а в рабпоселке Калинина [168] С 1929 года (и до 1941 года) село Гудермес переименовано в рабочий поселок имени Калинина. они вообще сойдут, встречного для охраны ждать.

— Этот рабпоселок, он далеко? — поинтересовалась Саша.

В ответ, как нарочно, захлопали выстрелы. Иван вскочил, определяя источник угрозы и, после секундного колебания, кинулся в коридор, вытаскивая на ходу маузер. Припал у окна, уперев магазин в раму, повел дулом и разочарованно буркнул:

— В лесу запрятались, суки!

Я пристроился рядом, выставив свой коротыш. Поезд шел вдоль скошенного луга, заросший густым лесом склон холма начинался не ближе, чем метрах в двухста.

— Твой маузер поможет не больше браунинга, — поддел я Ивана. — Только патроны пожжешь без толка.

Громкой длинной очередью отработал с тендера пулемет, вслед за ним, с площадки открытого тамбура, открыли беспорядочную пальбу красноармейцы.

— "На каждый вопрос есть четкий ответ: у нас есть "Максим", у них его нет". [169] Расхожая фраза англо-французского писателя Хилэра Беллока (опубликована в 1898 году) — довольно осклабился Иван, опять примериваясь к прицелу. — Пусть только сунутся грабить!

В этот момент, прямо на моих глазах, бандитская пуля вывернула щепой наружную стенку вагона и ушла в соседнее купе. Тонко, жалобно заверещал кто-то из многочисленного байского семейства. Черт возьми, эти горцы никакие не грабители, а самые настоящие террористы. Им "соваться" к нам незачем. Мы, в жалких коробочках вагонов, уже у них как на ладони!

— Валим назад. Быстрее!

— На хрена? — возразил Иван, не отрываясь от своей железной игрушки.