Алексей Переяславцев - Зимний гастрольный тур

Вступление не было кратким. Многие отметили манеру изложения Сергея Васильевича и решили про себя, что у того явно имеется преподавательский опыт. Речь включала в себя описание техники, ее возможностей, а также порядка работы с таковой. Конечно, особо оговаривались меры безопасности. И в качестве изюминки преподносились перспективы. С некоторым удивлением слушатели узнали, что им предстоит полностью освоить эту чудесную технику, что каждому сотруднику, которому такое понадобится, будет предоставлено свое личное устройство, на котором он и только он будет работать, но это дело будущего.

— Пока что Эсфирь Марковна будет тратить в день на вычислительные работы по вашим заказам три часа в день. Еще столько же она будет учиться сама — ее образование далеко не закончено. И еще два часа она будет обучать тех из вас, товарищи, кто одновременно с расчетами захочет сам научиться работать. Имейте в виду: на этой технике строго запрещено работать более восьми часов кряду, поскольку это занятие вполне вредное и, сверх того, возрастает вероятность сделать ошибку. Вопросы?

Видимо, присутствующие успели забыть студенческие времена, поскольку сначала последовал обмен взглядами с соседями.

Через секунд десять колебаний один из ученых решился:

— Фирочка, а эта умная машинка неопределенные интегралы брать может?

Прежде, чем Эсфирь успела раскрыть рот, раздался холодный голос лектора:

— Юлий Борисович, я отвечу на ваш вопрос, но прежде дам разъяснение, которое относится ко всем. Здесь нет Фирочки, — тяжелая пауза, — а есть уникальный специалист Эсфирь Марковна. Других таких не существует, если не считать меня самого. Иначе говоря, заменить ее на данный момент некем. Со временем вы будете работать якобы самостоятельно, но уверяю: наступит момент, когда вы будете валяться у Эсфири Марковны в ногах, умоляя спасти результаты недельной работы, которые вы по самоуверенности, небрежности или недостатку знаний ухитрились погубить. Это не преувеличение, к сожалению. Я слишком хорошо знаю эту технику, а также знаю людей и их возможности делать ошибки. Подобные ситуации неизбежны. Вопрос лишь в том, с какими потерями удастся из них выйти.

Девушка сначала побледнела, потом покраснела, потом ее лицо пошло пятнами — видимо, в результате цветового компромисса. Этот голос она запомнила слишком хорошо. Впрочем, на мимику специалистки никто внимания не обратил.

А Сергей Васильевич чуть смягчил интонации:

— Касаемо непосредственно вашего вопроса, Юлий Борисович. Да, это возможно. Однако для решения подобного класса задач требуется специальное программное обеспечение, которое на данной системе пока что не установлено. Вы и ваши коллеги будете с ним работать, но не сейчас, для начала вам надо, — тут седой лектор чуть заметно усмехнулся, — тренироваться на кошках.

Видимо, все слушатели были поголовно очень умны, поскольку никто не понял последние слова в буквальном смысле.

— Вот с вас, Юлий Борисович, и начнем. Как вижу, уже имеются бумажные таблицы с данными для расчетов, не так ли? Эсфирь Марковна, вы знаете, что делать.

Это действительно было так. Порядок действий был неоднократно обговорен и прогнан практически.

Девушка уселась на удобное кресло на черных маленьких колесиках.

— А вы сюда, — и Сергей Васильевич вроде небрежным, но повелительным жестом указал на кресло рядом. — Вы, товарищи, можете смотреть.

Администратор Эпштейн всеми силами пыталась выглядеть солидно.

— Вот я включаю систему этой кнопкой… идет загрузка… просит пароль, — у кое-кого зашевелились уши, — пока что используем мой личный пароль, но впоследствии каждый получит свой… так, а теперь загружаем программу для расчетов… теперь создаем вашу личную папку, Юлий Борисович. Как желаете ее назвать? Э, нет, всякие названия типа "А1" строжайше запрещены, поскольку через месяц никто не догадается, чья она и что там внутри. А проверять — на это время терять не стоит. Ну, коль скоро ваша личная папка, то пусть пойдет под вашей фамилией… Харитон, правильно?.. а теперь уже сам расчет. Как назовете эту таблицу? Это ничего, что длинное название, даже хорошо… вот мы его жирным шрифтом. Вы правы, шрифты можно менять по размеру, виду… да, и греческие буквы допускаются, и латинские, само собой. Какой будет шапка таблицы? Такая форма вас устроит? Давайте данные… а какое прирастание? Десятая? Это легко. Сколько шагов? Ну, уж пятидесяти хватит? Теперь запрограммируем функцию… Ага, а теперь отмечаем вот эти ячейки в таблице… копируем… Вот ваша таблица и готова.

После этих слов Эсфирь Марковна улыбнулась так, что у многих мелькнула мысль: "А девчонка не такая страхолюдина, как сперва кажется". Но абсолютно все про себя сказали вот что: "И на этом расчет готов?" Некоторые сделали зарубку в памяти: пароль вообще не отобразился на экране в виде букв, лишь звездочки.

Курчатов втихомолку глянул на наручные часы. Они были беспристрастны: чистый расчет, включая ввод данных, занял от силы полчаса, и это при том, что действия велись медленно и с пояснениями. Но девица и не подумала останавливаться:

— Первым делом мы результат сохраним… вот так. Теперь в любой момент вы можете снова вызвать таблицу и проанализировать ее или там поправки внести. А теперь напечатаем то, что получилось, на бумаге.

Белый громадный ящик, стоявший сбоку на столе, негромко заворчал и замигал крохотными лампочками. Игорь Васильевич про себя отметил, что лампочек такого размера не бывает, поскольку их нет. Но эту мысль он не успел додумать до конца, поскольку в черный лоток пополз лист бумаги.

— Товарищи, вот сюда пальцы тыкать весьма не советую, — Эсфирь Марковна, сама того не подозревая, копировала интонации у преподавателя, и получалось у нее неплохо. — Очень горячая поверхность, обжечься можно как нечего делать… Ну вот, получите.

Вот эта бумажная таблица произвела наибольшее впечатление. Все присутствующие были хорошо знакомы с тем, что получалось из-под пишущей машинки. Результат выглядел так, как будто его напечатали в очень хорошей типографии.

Однако товарищ преподаватель (теперь ее уже так и воспринимали) явно собралась добить слушателей так, чтобы пух и перья летели:

— Юлий Борисович, не желаете ли получить график? Как понимаю, это независимая переменная, а это — зависимая.

У Харитона хватило решимости лишь на кивок.

— Синий цвет кривой вас устроит? — светским тоном осведомилась юная нахалка. Получив утвердительный ответ, она принялась налаживать график. Получилось не очень скоро, но эффектно.

— И это тоже можно на бумаге? — спросил один из главных математиков Яков Борисович Зельдович, уже почти наверняка зная ответ.