Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Книга 7

— Может, зря ты, на поляков наговариваешь? Я насчет их связи с немцами говорю.

— Не зря. Взяли мы несколько месяцев назад пару человек из Армии Крайовой. Их отряд на соединение с еще несколькими отрядами к Вильно пробирался, а мы им на хвост упали. Они сильно наследили — группу, из нашего наркомата возвращавшуюся из рейда по Польше, в паре километров отсюда гранатами закидали. Раненых штыками и палками добивали. Только один из наших ребят уцелел, он в это время к связному на встречу ходил. В преследование бросился. По дороге нашу разведку встретил им все и рассказал. Ну а мы такие вещи не оставляем без внимания. Нагнали и порешили два десятка жолнежей. Только командира — подпоручика и двух разведчиков живыми оставили. Допросили, как следует. Много они интересного и полезного рассказали, в том числе и про связь с немцами и свои явки в Бресте, Белостоке, Барановичах и Лиде сдали. Сведения мы в наркомат передали, а потом наведались по тем адресам. Посмотрели. Поляков в оборот взяли. Все точно оказалось. Мы даже двух абверовцев и одного гестаповца захватить смогли. Ценные тушки оказались. Их потом ребята из наркомата с собой забрали.

— Молодцы. Скажи, вы в крепости были?

— Были пару раз. Оружие и продукты искали. Немцы только ворота и несколько своих объектов на территории крепости охраняют. По территории они особо не ходят. Рабочие команды из местных жителей и пленных на разбор завалов водят. Те работают, а немцы и полицаи в стороне стоят. Ночью часовые в крепости стараются не отсвечивать. Боятся. Были случаи, когда часовые пропадали.

— Вы как туда попадали? Через валы?

— Есть там проход через вал. Он через наш бывший ветеринарный лазарет идет* (так называемый "Гавриловский капонир", место, где 23 июля 1941 года немцами был захвачен в плен командир 44 стрелкового полка майор Петр Михайлович Гаврилов. Он с 22 июня по 29 июня 1941 года возглавлял оборону Восточного редюита, а после его падения продолжал сражаться в крепости. Выжил в плену. 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости и проявленные при этом мужество и героизм майору Гаврилову присвоено звание Героя Советского Союза). Дело прошлое. Мы ее до войны для самоходов пользовали.

— Ясно. Как думаешь, местное население нас поддержит, если мы город и крепость захватим?

— Не знаю, товарищ полковник. "Восточники" и те, кто в концлагерях сидит, однозначно за нас будут, а вот остальные… Думаю все же поддержат. Натерпелись в оккупации, а кто не захочет, на тот берег уйдет.

— И я так думаю.

— Русские леса, я вспоминаю с содроганием. Русские диверсанты и партизаны, за которыми мы охотились, не люди вовсе. Не может нормальный человек, выживать и тем более воевать, в таких условиях

— Но что же, в них такого не обычного, Курт?! Тех, кого я встречал на Восточном фронте и здесь в тылу обычные люди. Из плоти и крови. И ничем особенным не отличались от нас.

— Ты не прав Генрих! Я опытный солдат. Воевал в Норвегии, дрался в Польше и Франции. После ранения попал к егерям, где в лагере прошёл хорошую подготовку. Нас учили выживать везде, от пустынь до высоких гор. После мы участвовали в боях в Югославии и вылавливали поляков из Армии Крайовой по лесам под Краковом. Я вырос до командира взвода и командовал отличными парнями знавшими свое дело. Везде где мы были, нам сопутствовал успех. Но только не с русскими, — Курт замолчал, налил себе и гостю вина и задумавшись посмотрел в окно.

— Так что там с русскими?

— Ах, ну да! Прости, я задумался. Так вот Генрих. Месяц назад нас из Кракова перебросили сюда, для борьбы с русским десантом и партизанами что засели в пуще. Тот бой, я буду помнить вечно…

Мы прибыли на рассвете и наш майор, опытный вояка, прошедший огонь и воду, чтобы не терять времени, сразу направился к коменданту. Мы же, расселись около машин и болтали с местной пехотой и фельджандармами.

По словам солдат, в округе появилось много русских партизан и десантников из Брестской бригады НКВД. Они нападали на обозы, уничтожали наши гарнизоны, взрывали мосты и минировали дороги. Как бы их не старались уничтожить, русские всегда уходили о погони, скрывшись в лесной чаще, и поймать их было невозможно. Теперь из-за опасности подорваться на мине или получить пулю близко к пуще никто не приближался, а уж через пущу вообще старались не ездить, а если и ездили, то только в сопровождении бронетехники. Практически все шли в обход, хотя это было вдвое дольше. Но зато риск нарваться на этих дикарей был куда меньше.

Майор вышел из здания комендатуры и, собрав офицеров, дал распоряжение, размещаться в выделенных под нас домах.

Неделю мы собирали сведения, выходя небольшими группами в пущу. Было несколько стычек с русскими диверсантами. Русские дрались отчаянно, действуя малыми группами, отступали, а затем контратаковали, умело обходили наши засады и почти не оставляли следов. Они действовали не хуже моих солдат, а порой были лучше их. В ходе одного из боев, нам удалось захватить в плен, раненого русского воина. На него было страшно смотреть. Весь в каком-то тряпье, из оружия — карабин и нож. Правда, этим ножом, он умудрился ранить, одного из егерей. Казалось, что он готов был рвать нас руками.

Тем не менее, после тщательного допроса, он рассказал нам, где базируется их лагерь.

Со слов пленного выходило, что партизан было человек пятьдесят. Всего десяток из них диверсанты-чекисты, остальные бежавшие из лагерей военнопленные и местные жители. Из вооружения у партизан — винтовки, автоматические карабины, автоматы. Боеприпасов к оружию мало, на полноценный бой не хватит. Командиром у партизан был офицер-чекист, командир разведроты из Брестской бригады. Имеет награды. Человек опытный, до войны учился в институте, хорошо стреляет и прекрасно знает лес.

Майор решил не тянуть с охотой, так он назвал облаву на русских дикарей. Выделив для этого нашу роту. Ведь против наших егерей, вооружённых до зубов партизаны не продержатся и часа. Комендант поддержал его, но предупредил, что русские очень хитры.

С рассветом следующего дня мы выдвинулись в лес. Через три часа, вышли к партизанскому лагерю. Русские были так любезны, что даже не выставили охранение или мы его не заметили. Лагерь русских представлял собой — шесть землянок посреди густого леса на берегу болота. Наши разведчики сообщили, что русские ведут себя на удивление спокойно, недавно позавтракали и занимаются повседневными делами — приводят себя в порядок, убираются в лагере. Наблюдение подтверждало их слова.

Это оказалось лишь видимостью. Нас ждали и были готовы к отражению атаки. Как только мы выдвинулись вперед — завязался бой. Оказывается, у русских были хорошо замаскированные позиции — выкопаны траншеи полного профиля, все землянки были соединены между собой ходами, имелось несколько хорошо укрепленных ДЗОТов. Несколько наших солдат напоролась на минное поле из самодельных мин. Затем на нас обрушились ловушки из охотничьего арсенала — заостренные ветки, самострельные ловушки, гранатные растяжки, "волчьи ямы". Использовать минометы мы не могли — мешали ветви деревьев.