Игорь Жеравлёв - Перестройка 2.0 [СИ]

Поэтому я решил ждать случая, когда останусь один, и предупредить Путина о том, где я нахожусь. Пусть он меня и вытаскивает. Так будет правильнее. А сейчас поиграем в их игру, бояться пока нечего.

— Вы меня извините, Егор Николаевич, но отпустить я вас пока не могу, — сказал тот, который назвался подполковником Немировичем, — да и ваше руководство считает вас мертвым, поэтому сутки еще точно не хватится. — Здесь, он, конечно, схитрил, о моей смерти никто еще в КГБ не знал. — Я человек маленький, поймите меня и не держите зла, но мне необходимо задать вам несколько вопросов. После чего, несомненно, мы расстанемся к общему удовлетворению. А пока предлагаю добровольно проехать с нами и оказать содействие следствию, что является обязанностью каждого гражданина СССР.

Я пожал плечами:

— Хорошо, поехали. Но я не виноват, если после удара вашего бугая, я что-то мог и забыть.

При этих словах я заметил, как у полковника Старостина, если я правильно запомнил его фамилию, дернулось веко. Не понравились ему мои слова, ой, не понравились! Но он сдержался.

Мы все вместе вышли из морга, причем, я — в окружении охраны, но наручники на меня не одели. Эх, беспечные времена позднего СССР! Ничего, скоро вас жизнь научит сразу заламывать руки и одевать "браслеты" просто на всякий случай. Или, если наш план удастся, может, и не научит. Дай-то Бог!

Меня усадили на заднее сиденье черной новенькой "Волги" ГАЗ-24-10, явно служебной, о чем свидетельствовала длинная антенна радиосвязи. По бокам уселась охрана, на переднее сиденье рядом с водителем сел Немирович. Мы поехали, и в заднее стекло я увидел, что такая же "Волга" с остальными действующими лицами этого спектакля, тронулась за нами.

Я ждал, что мы поедем в МУР или даже куда повыше, но наш маленький кортеж остановился у скромного отделения милиции где-то на самой окраине Москвы. Что ж, это умное решение, кто будет меня искать в одном из множества районных отделений?

В милицию мы почему-то зашли не с парадного, а с заднего входа. Вероятно, там все были уже предупреждены, потому что нас встречали. Спустившись по лестнице вниз, в цокольный или, возможно даже, подвальный этаж, мы зашли в помещение без окон, в котором по разным углам стояли два обычных письменных стола, довольно уже обшарпанных. Перед каждым из столов находилась прикрученная к полу табуретка для допрашиваемых лиц, с внутренней стороны стояли обычные стулья — для лиц допрашивающих.

Мне предложили сесть на табуретку перед одним из столов, за стол сел подполковник. Полковник же устроился за столом сбоку. Охрана в комнату не зашла — куда я отсюда денусь? — но дверь снаружи заперли. Очевидно, я попал в комнату допросов, так называемых КПЗ [81] КПЗ — камеры предварительного заключения — места заключения (камеры) при территориальных органах внутренних дел, предназначенные для временного содержания лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления. . Или, вроде бы, они сейчас уже ИВС [82] ИВС — изолятор временного содержания. То же самое, что КПЗ, просто названия менялись в разные периоды истории. называются? Место, мне очень хорошо знакомое по прошлой жизни. Сколько времени я, в бытность свою бомжом, провел в подобных учреждениях правопорядка, будучи задержан по разным поводам и получая то десять, то пятнадцать суток — и не сосчитать! И комната для допросов — прямо один в один как из моей будущей прошлой жизни. Я даже немножко поностальгировал. Там, дальше по коридору, должны быть камеры. Надеюсь, меня посадят в одиночку, по правилам, они не имеют права сажать работника правоохранительных органов в одну камеру с уголовниками. Ну, не отпустят же они меня, в самом деле? Им проще меня убить и концы в воду, нежели провоцировать новое противостояние КГБ и МВД. Ну, ладно, пора начинать играть по правилам:

— На каком основании меня арестовали?

— Вас не арестовали, а задержали на 48 часов для выяснения некоторых обстоятельств, — не торопясь ответил Немирович, — и чем быстрее мы всё выясним, тем быстрее вы окажетесь за этими стенами.

"Интересно, — подумал я, — он не сказал "на свободе", а — "за этими стенами". Выходит, я был прав, живым меня никто выпускать не собирается. Значит, будут выбивать показания любыми средствами, чего с будущим трупом церемониться?" Вслух же произнес лишь:

— Слушаю вас внимательно.

— А вы хорошо держитесь, Егор Николаевич! Такое впечатление, что допросы для вас дело привычное. Или, может быть, вас специально готовили к подобному обороту, а?

— Не понимаю, на что вы намекаете? — сделал я удивленные глаза.

— Ну, как же! — Немирович впился в меня взглядом. — Вам двадцать два года, вы не судимы и не имеете ни одного привода в милицию. А ведете себя как опытный сиделец.

Я задумался, что на это ответить и решил вообще ничего не отвечать. Немирович подождал еще какое-то время, надеясь на ответ, но, не дождавшись, решил, очевидно, сменить тактику:

— Егор Николаевич, вы не стесняйтесь, может быть, вы хотите чаю? Так мы организуем.

— Да, — ответил я, — хочу чаю и очень хочу, есть. Последний раз ел перед смертью, а воскрешение требует много энергии.

Я, немножко посмотрев на их замершие настороженные лица, рассмеялся и продолжил:

— Шутка. Насчет воскрешения. Но есть хочу и правда.

Немирович улыбнулся, но улыбка его была напряженной. Этот сыщик явно из тех, у кого есть особый талант к сыскному делу. Не зря же именно его назначили искать меня. А то, что меня давно ищут, я даже не сомневался. Ну, не меня конкретно, конечно, а кого-то типа меня. Надо с ним осторожнее себя вести. Похоже, у него, как говорится, есть нюх.

А в это время Немирович нажал кнопку вызова под столом и приказал вошедшему охраннику:

— Скажи там, чтобы чай заварили. И пусть заварки не жалеют. А ты сбегай до магазина, купи что-нибудь поесть. Ну, не знаю, колбасы там, хлеба, сыра, сам смотри.

И протянул охраннику синенькую пятерку [83] Банкнота в пять рублей Банка СССР была синеватого оттенка. . Тот сказал "Есть!" и пропал за дверью. А Немирович вновь повернулся ко мне:

— Егор Николаевич, ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопро…

— А вы не боитесь, — перебил я его, — что сейчас вылетит эта дверь и сюда ворвется спецназ ЦСН КГБ?

Было видно, как лицо Немировича сначала покраснело из-за того, что я прервал его речь, а потом побелело, когда до него дошел смысл сказанных мною слов. Но он молодец, справился с собой. И даже нашел в себе силы продолжить в вежливом тоне:

— Нет, не боюсь. КГБ, конечно, организация серьезная, но и она подчиняется советскому закону, который я сейчас здесь представляю.

— И по какому же закону, прошу прощения, вы меня задержали? При этом, кстати, чуть не убив?