Вячеслав Распопов - Пираты острова Крит

— Ну-ну! И сразу получишь десяток копий в брюхо от ее подруг. — в ответ — непреклонный взгляд капитана, — Да не дергайся ты! Они же пустынницы, и все их колдовство рассчитано на пустыню — ну, типа все, что у тебя между ног — засохнет. А ведь вокруг целое море воды! Так что ни хрена их колдовство не сработает. — появившуюся надежду в глазах друга решил стимулировать дополнительно. Можешь мне поверить — я бы почувствовал. Но на всякий случай плесни себе в штаны немного забортной воды, а как станет подсыхать, плесни еще. Сам же знаешь — береженого… А завтра колдовать будет уже поздно — луна обновит свой лик.

Просветлевший Фаррах задорно выкрикнул пару команд боцману, и спешно покинул мостик. Спустившись на главную палубу, он столкнулся с группой амазонок и на привычные "фиги" в ответ продемонстрировал кулак с оттопыренным средним пальцем, и с улыбкой превосходства последовал дальше.

Даже не знаю, сколько сил пришлось приложить, чтоб не заржать в голос. Спазмы, сотрясающие организм, и готовые хлынуть из глаз слезы, пришлось удерживать невероятным усилием воли. Спустившись с квартердека, быстро нырнул в свою каюту, присел возле кровати, нарыл лицо подушкой, и наконец заржал во весь голос. Когда корчи немного отпустили, убрал подушку. Надо мной, уперев руки в боки, возвышалось три фигуры.

— Признавайся, Саня, какую еще пакость ты учинил! — поджав губы и сощурив глаза, произнесла Делика, — А ну, рассказывай! Или тебе не поздоровится!

— Да нет, ничего такого. — утирая слезы и восстанавливая дыхание, ответил я, — Просто немного пошутил…

— Нет уж, давай говори! — поддержала подругу рыжая. И сразу приступила к карательным мерам, запустив свои пальчики в мои ребра — самое щекотное мое место. Мои отбрыкивания привили к тому, что все три мучительницы принялись за дело.

— Пощады! Все расскажу! А-ха-ха! Прекратите!

Мой рассказ, сопровождаемый моими же смешками, был воспринят серьезно — хоть бы кто улыбнулся. Итог подвела фройляйн.

— Ну ты, Саня, и гад! Разве можно так шутить над людьми?! Они же тебе верят!

— Ну вы даете! — в легком офигении ответил я, — Если б мне не верили, никакого бы розыгрыша не получилось! Да и как над ними не подшучивать, когда верят всему, прям как дети малые.

— А как прикажешь тебе не верить, — вскинулась Марго, — когда все твое вранье оказывается правдой?! Вот скажи честно, твоя последняя придумка про шайтан-трубу — правда?! — дождавшись моего утвердительного кивка, рыжая продолжила, — Так что я тоже, не задумываясь, вымазалась бы в саже!

— И я. — подала голос индуска.

— И я. — присоединилась фройляйн, и тут же добавила, — И ходила бы, как дура, с измазанной рожей, на радость Сане.

И осмотрев своих товарок, начала хихикать. Смех оказался заразителен — не прошло и минуты, как все девчонки рыдали от смеха, ну и я присоединился. Минут пятнадцать понадобилось всем, чтоб успокоится, и повернуть разговор в деловое русло. Инга доложила, что ее рыцари просто в восторге. Трое из них были в Риме, и думали, что все богатство мира сосредоточено в нем, но Александрия их потрясла! По их заверениям, две-три ювелирные лавки, коих в городе без счета, обеспечили бы всех присутствующих и их родню безбедной жизнью лет на двадцать.

— Думаю, тысячи три отменных воинов я приведу. — подытожила Инга, — При том, настоящих рубак — мастеров строя, учувствовавших в войнах и осадах. До побережья Адриатического моря километров четыреста, так что доберемся за полмесяца. На уговоры-сборы — месяца полтора, край — два. То есть, через три месяца после того, как ты высадишь нас в Венеции, я буду готова со своей армией грузиться на твои корабли.

— Нет, это долго! Сократи время на уговоры до месяца. Сомневающиеся нам не нужны. Кто врубится позже — пусть догоняют или кусают локти. У тех, у кого проблемы с доспехами и оружием — пусть не лезут в бутылку — дадим в долг. Делика — понятно. через два месяца, как вернешься в Ариентою, все твое войско должно стоять у причала. Марго — к этому времени у тебя на Сицилии должен быть готов лагерь, рядом с укромной бухтой на два десятка судов. Лагерь нужен вместительный, для комфортного размещения десяти тысяч воинов, не считая твоих.

— Э-э! Где деньги, Саня?! — вскинулась амазонка, — Да и три плюс пять — восемь, а не десять тысяч.

— Не дело — спрашивать царице у купца про деньги… — назидательно произнес я, — И не забывай про мою тысячу руссов и гулямов, плюс экипажи судов.

Далее пошли вопросы по взаимодействую командиров подразделений, голубиной почте и других средствах связи. Утомленные более чем двухчасовым разговором, девушки взяли паузу для посещения гальюна, как говорится — припудрить носик. Вернулась троица деморализованная — держась друг друга и всхлипывая от смеха. Как оказалось, все встреченные по дороге матросы, и другие члены команды имели характерное мокрое пятно на штанах. Видимо Фарах, позаботился о своей команде, и во избежание не боевых потерь, поделился способом противодействия коварному амазонскому колдовству. А скорее всего решил, что негоже капитану одному ходить в мокрых штанах.

К вечеру погода резко поменялась. Жара стала какой-то липкой и удушливой, поднялась длинная зыбь, идущая с востока, а поверхность моря стала похожа на разлитое стекло. Все говорило о том, что ночь предстоит не из легких. Внезапно налетевший, шквалистый ветер, уже через минуту превратился в ревущие потоки воздуха, сопровождаемые мощным ливнем, настолько сильным, что приходилось пригибаться и прикрывать ладонью рот, чтобы нормально дышать. Поднявшаяся волна не достигала размерами исполинских океанских валов, но за счет крутизны была не менее опасной. Бушприт срывал пенные гребни волн, и они проносились над палубой, обдавая хлесткими зарядами брызг снующих матросов. Разыгравшаяся стихия заставила убрать все паруса, кроме штормовых стакселей. "Астера" легко карабкалась по пенистому склону волны, смело рассекая носом ревущий гребень, а затем плавно скользила вниз. Мореходные качества корабля не только оправдали, но даже превзошли самые смелые наши с Дедом надежды. "Астера" выдерживала разбушевавшуюся стихию выше всяких похвал.

Девчонки, попавшие в первый раз в шторм, притихли, слегка сбледнули с лица, и даже отказались от предложенного ужина. У меня же аппетит был зверским, но наблюдая за моим поглощением пищи, аппетита у девиц не прибавилось, а бледность стала еще контрастней. Я решил как-то подбодрить подруг, и приобняв всех троих, начал свой сказ, сам еще не зная о чем. Такое со мной случается — начинаю что-то рассказывать, и сам себя с интересом слушаю. Главное, чтобы было вдохновение.

— Вот вы думаете, что попали в шторм — но это всего лишь легкая зыбь. Да и шторма бывают разными. Бывают обычными, средними, сильными, очень сильными, бывают ураганными. Это когда мачты гнутся как тростиночки, а волны, величиной с гору, превращают боцманский рундук, окованный бронзой, в щепу, обрывают лини, которыми привязались моряки к мачтам, и уносят их с собой в пучину. Все это Синдбаду удавалось пережить, и неоднократно. Но тут налетел шторм такой непреодолимой силы, что его корабль буквально разорвало волнами, и сколько бы он отчаянно не цеплялся за жизнь, все равно пошел ко дну. Но его спасла молодая морская нимфа. Нимфам разрешено всплывать на поверхность только после того, как им исполнится семнадцать лет. Этой как раз только исполнилось семнадцать. Она сразу влюбилась в спасенного юношу, и доставила его на берег… Звали нимфу Русалочка. Далее последовала одноименная сказка, хорошо известная поклонникам творчества Ганса Кристиана Андерсена. Под конец сказки рыжие захлюпали носиками, и даже у непробиваемой на эмоции синеглазки глаза были на "мокром месте". Видимо, не зря говорят — смех к слезам. Но, тем не менее, страх перед разыгравшейся стихией, и вместе с ним симптомы морской болезни, остались в прошлом. Мясные блюда, правда, осталась нетронутыми, но выпечка, захваченная с виллы, сладости, фрукты и напитки ушли на ура.