Василий Боярков - Пираты, или Тайна Бермудского острова

Конец мая 2021 года. Прибрежный американский корабль, сконструированный по аналогии и под тип тримарана, носящего название «Independence» («Независимость»), но только более современный, и притом новейшей, секретной, модификации. По установленному регламенту он должен нести патрульную службу в территориальных водах штата Флорида; однако какой-то страшной и неведомой силой его все больше затягивает в самую середину Бермудского треугольника. Ночь. Темно. Страшно и жутко. Вокруг собирается – нет, даже не шторм! – а нечто невообразимое, больше похожее на торнадо или же ураган, закрученный в несколько спиралей, несущихся по кругу с огромнейшей скоростью; огромные волны, невообразимые по размеру, словно по чьей-то зловещей, неведомой воле, вздымаются вверх, а в некоторых случаях доходят даже до высоты пятиэтажного дома.

Кома́ндер Хьюго Вильямс стоит на капитанском мостике и с нескрываемым напряжением (а где-то, возможно, и трепетным страхом?) вглядывается в почерневшую морскую пучину. Являясь молодым мужчиной, только что достигшим тридцатипятилетнего возраста, он буквально на днях был назначен командовать этим удивительным судном, способным обнаруживать и топить не только надводные цели, но и любые враждебные субмарины; здесь надлежит отметить, что на заслуженно полученной должности случилось его первое плавание, грозящее закончиться чем-то невероятно трагическим и ужасно катастрофическим. Подтянутым внешним видом офицер вполне соответствует зрелому возрасту, а при среднем росте, больше приближенном все же к высокому, кроме стройной, физически развитой, фигуры, обладает еще и красивым лицом – сейчас, всегда мужественное, оно перекашивается недоумевающим взглядом, граничащим со сверхъестественным страхом, и передаёт возникшее состояние испуганными голубыми глазами и вставшими дыбом светлыми волосами; его форменное обмундирование полностью соответствует присвоенному флотскому званию. Возвращаясь к сказанному, необходимо отметить, что столь необычное состояние у опытного капитана обуславливается еще и тем необъяснимым моментом, что он никак не может понять, в какой – конкретно! – точке Саргассова моря оказалось подведомственное ему военное судно, а главное, как ему в дальнейшем выбрать правильный курс (расположенные перед его опытным взором корабельные датчики будто бы все разом «посходили с ума» и полностью разнятся в исключительно неправильных показаниях; навигационные же приборы показывают радикально несопоставимые вещи).

Не прошло и пяти минут, как он по внутренней связи скомандовал в машинное отделение «Дать полный назад!»; но проявленная предусмотрительность не возымела должного действия, то есть, несмотря на мощность газотурбинных и дизельных двигателей, корабль все еще продолжало сносить к центру гигантского естественного «столба», чернеющей пучиной вздымающегося далеко в необозримую вышину и закрывающего собой всю видимую часть бескрайнего неба. Да, здесь было от чего ужаснуться! Вся представившаяся картина действительно имела сходство с чем-то потусторонним и сопоставлялась схожей с чудовищным, жутким кошмаром: обычно узкий в своем основании, на этот раз крутящийся «гриб» имел размер не менее трети морской мили в диаметре, возвышался на несколько сотен метров практически ровным диаметром и резко начинал расширяться у самого поднебесья, превращаясь в густые, непроглядные, практически черные, тучи, носившиеся по кругу с неописуемой скоростью. «Если нас завлечет в удивительную, пугающую воронку, – подумал про себя Хьюго, реалистично оценивая неотвратимо надвигающуюся прямую угрозу, предстающую в ту тревожную минуту перед ним и подчиненной ему командой (в настоящем случае состоящей всего лишь из тридцати девяти человек), где каждый второй, созерцая бушующую стихию, в одинаковой мере подвергается непрекращающемуся суеверному ужасу, – то выжить нам в такой кутерьме – как не говори? – но тем не менее навряд ли удастся… Но что это я, совсем, что ли, раскис? Не к лицу американскому офицеру сдаваться без боя и покоряться злосчастной судьбе…»

– Стоп машина, – не закончив мысль, отдал Вильямс строгий приказ, направленный в машинное отделение, – поворачиваем назад и на полной скорости, на всех сорока узлах, идем в обратное направление. И поспешайте, ребятки, – сказал он уже чуть мягче, – от этого зависит наше с вами спасение…

В то же самое время, пока командир военного судна перед собственными глазами лицезрел ужаснейшее проявление гнева природы, в трюмном отсеке разворачивались совсем иные события, полностью шедшие вразрез с угрожавшей всему экипажу смертельной опасностью. Что же могло быть важнее разразившегося в море неописуемого тайфуна? Чтобы ответить на этот вопрос, следует сначала привести некоторые постыдные факты, ставшие возможными, благодаря царящей в американском флоте наследственной иерархии… С самого спуска борта на воду, на него был зачислен любимый сынок одного из высших адмиральских чинов ВМС США Джеймс Липкен, молодой человек двадцатисемилетнего возраста, имеющий вздорный, высокомерный, крайне противоречивый, характер и в полной мере пользующийся всеми привилегиями доставшегося от высокопоставленного отца завидного положения. Вопреки напыщенности своенравной натуры, он имел удивительно привлекательную внешность, схожую разве что с девушкой, где особенно выделялись «взбалмошные» глаза, которые (принимая во внимание смуглый цвет кожи и черные, как смоль, кудрявые волосы) были темно-карими, а скорее, даже коричневыми; средний рост его, при развитой, атлетически сложённой, фигуре, казался высоким, добавляя внешнему виду дополнительной привлекательности. Молодой человек без особого труда получил чин помощника капитана и соответствовавшее ему звание лейтенанта; а с появлением новоназначенного кома́ндера, он сразу же ввел его в курс, кем, по сути, является и что не собирается, соответственно, ни под кого «прогибаться» и жить по чьим-нибудь правилам. «Что-то в моём поведении будет не нравится, – сказал избалованный отпрыск при первой их встрече, – с вопросами, жалобами, пожеланиями обращайтесь прямиком к моему всемогущему папочке. Вместе с тем командовать личным составом мешать не буду, но и в мои дела лезть не советую, иначе возможно досрочное списание со службы на берег, – усмехнулся тогда он крайне презрительно и, не удосуживаясь дальнейшими объяснениями (так как отлично знал, что все и без того прекрасно осведомлены об исключительной незавидности командирской должности того экипажа), отправился восвояси, не преминув в назидание презрительно «бросить»: – Поаккуратней со мной – и желаю удачи!» Вот и теперь, невзирая на строгий устав корабельной службы и военную дисциплину, он додумался до того несопоставимого факта, что притащил на судно совсем еще юную проститутку, едва достигшую семнадцатилетнего возраста; а вот на ней, что называется, стоит остановиться особо…