Вячеслав Распопов - Пираты острова Крит

— Вперед! — скомандовал я. — Идем не спеша, оружьем не гремим. Последние два десятка окружают здание, не одна сволочь не должна сбежать.

Сразу за входом начинался холл, невысокая ажурная перегородка отделяющая общий зал от пары столов, за которыми восседали секретари, и лестница на второй этаж. У перегородки еще два гвардейца. В зале не более десятка просителей, все стоят, — сидячих мест для очередников не предусмотрено. Мои парни, игнорируя посетителей, подошли сразу к гвардейцем, один из которых даже успел потянутся к сабле, за что сразу получил удар мечом по руке, правда плашмя. Стражей мгновенно спеленали и уложили.

Останавливаюсь в центре холла, хлопая в ладоши, привлекаю внимание публики.

— Господа посетители! Прошу прощения, но магистрат, в связи с захватом города, на ближайшее время, закрыт. Вам следует покинуть помещение. Перед выходом не забудете добровольно, выложить деньги, оружие и драгоценности. Всякий оказывающий противодействия новой власти, будет убит. Остальным ничего не угрожает.

Хоть какая-то ясность, расслабила напряженные лица посетителей, и те развернувшись к выходу, пережидали прибытие все новых и новых воинов, прекрасно вооруженных и закованных в дорогую броню. Захватчики не останавливаясь стремительно двигались к лестнице и далее, занимая здание целиком. Один из посетителей — молодой неопрятный мужчина с глазами навыкате и куцей бороденкой, обратился ко мне с вопросом.

— А что мне делать? У меня нет денег?

— На нет, и суда нет, — пропустят и так! Когда накопишь, отдашь.

— А кому отдавать? " — Не понял, он меня троллит, или реально местный придурок "

— К тебе подойдет лысая женщина с кучерявой бородой, и скажет, что она от главаря. Вот ей и отдашь. — И строго добавил: — Уяснил?! — Частые кивки в ответ.

Наш диалог развеселил не только моих парней, но и на губах некоторых посетителей появилась кривая улыбка. Тем временем ко мне приволокли, перепуганных секретарей. Те не думали запираться, опережая друг друга, исчерпывающе отвечали на все вопросы. А когда вопросы иссякли, сказал:

— А сейчас главное, — о чем, по вашему мнению, я вас не спросил? Подумайте хорошенько! Если ответ мне понравится, то свободны.

Тут на меня обрушился вал информации — у кого сколько и где, и кого и за сколько может выкупить родня, и еще много чего.

Пока на верхних этажах, проходила экспроприация экспроприаторов, надо сказать весьма успешная, — казна города приятно удивила своей наполненностью, деньги выносили сундуками, точнее сундучками, я спустился в подвальное помещение, где располагалась городская тюрьма. Всех надзирателей мои парни заперли в караулке, и экскурсию привадил сам кум (начальник тюрьмы). Крепкий, словоохотливый старичок рассказал, что в настоящее время за решеткой находится пять десятков арестантов. Из них около трех десятков уголовники — воры, жулики бандиты. Полтора десятка должников, и шестеро "политических" — еретиков. Оказалось тюрьма не предназначена для отбывания определенного срока наказания, а использовалась как место задержания, и для каждой категории узников по-разному. Те же еретики находились за решеткой до смерти, или до тех пор, пока не откажутся от своих взглядов. Впрочем, больше года никто не протянул, — миска жидкой каши раз в сутки… Должники содержались до тех пор, пока родственники или знакомые не погашали треть долга. А кроме двух мисок каши они имели право на продуктовые передачи от родственников. Самое привилегированное положение занимали уголовники. В их продуктовую корзину каждый день входил хлеб, и даже раз в неделю рыба. Сидели они в тюрьме, как правило не долго, — ожидая приговора, а затем наказания. Должников и "политических" я амнистировал сразу, хотя двоим еретикам, недолго осталось наслаждается свободой. Длительное голодание необратимо повлияло на множество функций организма, и держались они разве что на упрямстве. С уголовниками сложней. Ворье, жулье, убийцы, теплых чувств у меня никогда не вызывали, так что сидите парни, где сидели. Но камеры все же обошел. Подойдя к последней двери, дедок гордо сказал:

— А здесь самый опасный, один из главарей ночной гильдии. Что-то не поделили они с судьей, и тот назначил за поимку Красса пятьдесят золотых. А тот не будь дурак, назначил сто золотых за голову судьи. Не прошло и недели как тело судьи нашли обезглавленным, в собственном доме…

Красс, если коротко описывать, вполне мог быть младшим братом Агапита, — атлет с окладисто черной бородой и презрительным взглядом. Недовольно прищурившись на свет факела, выругался и поинтересовался — какого хрена его беспокоят, если до ужина еще далеко. Кум невозмутимо ответил, что новый глава города инспектирует заведение и знакомится с заключенными. Бандит в ответ только презрительно сплюнул, и открыл было рот, чтоб в красках рассказать где он видел нового главу, но вместо этого округлил глаза уставившись на мою левую кисть.

— Откуда кольцо?!

— В кости выиграл! — с ухмылкой ответил я.

— Э… кхм, — смутился верзила, — как тебя звать?

— Ваши Багдадцем зовут.

— Тот самый Багдадец!? — еще больше округлил глаза Красс, — Палач Углеокой?..

— Можно и так, но мне больше нравится называться секретарем императрицы, или ее ангелом хранителем. А сегодня получается, я и твой хранитель — ты свободен!

— Да меня бы освободили, и без твоей помощи! — Наглая, снисходительная улыбка. — Кому надо уже заплатили. Так что на особую благодарность не рассчитывай.

В ответ я безразлично дернул плечом, и перевел взгляд на начальника тюрьмы, который все это время грел уши, и кажется перестал дышать, боясь пропустить хоть слово из нашего диалога. Почувствовав мой пристальный взгляд, Кум втянул голову в плечи, и постарался стать незаметным.

— Слушай Багдадец, тут про тебя такие слухи ходят! — без перехода продолжил Красс. — Будто твои наложницы исключительно принцессы и королевы! А твоя служанка — ведьма — вместо глаз у которой, горящие угли! И она своими молниями может косить людей сотнями, и ей все равно грешник ты или святой отец, да хоть викарий!

— Ну да! — улыбаясь ответил я. — Все так и есть!

Бандит хрюкнул, давясь от смеха, затем хлопнул себя по ляжке, и заржал в голос. Внезапно смех резко оборвался. словно выключили звук, а его застывший взгляд смотрел куда-то за мое плечо. Обернувшись, увидел Варю, и сам едва не вздрогнул. Худощавое бледное лицо и стянутые в хвост белые волосы амазонки в причудливой игре света от горящего факела, напоминало череп. Многократно усиливали это сходство черные очки, в которых отражались блики огня. Действительно похоже на горящие угли в глазницах. Не обращая внимания на онемевших в ужасе чужаков, Секретарь сообщила, о прибытии посыльных, и прикрывая носик платочком — вонь в тюряге еще та, — исчезла, будто ее и не было.