Вячеслав Распопов - Пираты острова Крит

Лучников супостата, на носовой и кормовой, площадках, взяли в оборот мои марсовые, и расчеты аркбалист. Еще не закончилось сражение на борту "Астеры", а амазонки вклиниваясь в левый фланг врага, орудуя своими копьями со скоростью швейной машинки, продавили его, и не останавливаясь перескочили на борт врага. Им на перехват рванул вражеский резерв, состоявший из наиболее боеспособных пиратов. Варя, изнывая от безделья, и своей пассивной роли в битве, наконец-то заметила в створе прицела своего фальконета достойную мишень, и поднесла фитиль. Картечь легла ровно, разбросав три четверти врагов, в живописных позах по палубе, остальные частично раненные, частично контуженные не смогли оказать действенного сопротивления амазонкам. Виктория!

Еще продолжалась зачистка вражеского борта, Айболит уже доложил, что погибших двое, раненных двадцать один, трое тяжелых…

— А как поживает твой Рашик, он же Лев Триполетанский, после первого в своей жизни проигрыша? Может дать ему успокоительного? — с подначкой спросил я лекаря.

— Благодаря Муиззе у него отсутствует большая часть гортани, — бесстрастно как патологоанатом ответил лекарь. — И микстуры ему уже не помогут.

— Айболит ты точно нашел Льва и его голова цела? — Дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Надо ее забальзамировать! Городские власти Фессолоник назначили бешенные деньги за его голову! Сможешь?!

— Ну… нужна киноварь, сера, черная соль… Но у нас ничего этого нет…

— Айболит не тупи! У нас есть спирт!..

Тем временем зачистка супостата подошла к концу. Раненые враги были добиты, и как остальные трупы, освобождены от доспеха, и сброшены за борт. Живые связаны, и заперты в твиндеке. Тут ко мне подошел Ахмыл.

— Атаман! Там это! В одной каюте были заперты пленники… Среди них вроде как княжна. Уж больно важная и кусачая! — В качестве доказательства русс показал мне перевязанный тряпицей палец. — Если что, то беру ее вместо своей доли, как договаривались!

— Ахмыл! Раз они пленники наших врагов, значит они наши друзья, а не приз! — нравоучительно сказал я вмиг погрустневшему соискателю сиятельной супруги. — Но ты не забывай, впереди у нас несколько вражеских городов, где княжон больше чем на барбоске блох! — подсластил я горькую пилюлю. — Давай веди княжну, разберемся!

Это была высокая, очень стройная и элегантная девица. В ее волосах царил живописный беспорядок из буйных золотисто-каштановых прядей, прикрывавших правый глаз и роскошным каскадом спадавших к восхитительной ложбинке у ключицы. У нее были широко расставленные глаза с зеленовато-малахитовым отливом, прямой классический нос и высокие, словно высеченные из мрамора скулы, между которыми выделялся яркий, дразнящий рот. Презрительный, чувственный изгиб припухшей нижней губы свидетельствовал о непостоянстве ее хозяйки, как бы бросая вызов всем пылким представителям мужского пола. Она повернулась и неторопливо прошла по палубе: ее бедра исполняли собственную медленную фантазию. Потрясенный ее красотой, я вытаращился просто до неприличия. Когда она наконец оказалась напротив, солнце светило ей в лицо, и на нем было то особое выражение, с каким большинство людей наблюдает за гремучими змеями.

— Глазам не верю! — выдохнул я. — Принцесса Анна?! *************************************************************************************************

Видимо мой голос, что-то напомнил пленнице, и она приложила ладонь ко лбу, чтоб прикрыть слепящее солнце.

— Александр!? — Удивленно воскликнула она. — Ты почувствовал, что я в беде и явился, меня спасти!? Но почему же так долго?! — уже с укором добавила зеленоглазка, — Меня сначала чуть не убили! Потом чуть не изнасиловали…

— У меня определенно имеется природная склонность к предвидению — нечто вроде способности внезапного озарения, проникновения в суть вещей, дар, который дается немногим. И в этот раз я почувствовал зов, противится которому не смогли бы даже боги, и последовал ему. — Взволнованно ответил я, и расплывшись в улыбке весело добавил: — А вообще-то, я просто плыл в Александрию, а на меня напали пираты — пришлось защищаться… А тут ты.

В ответ принцесса одарила меня взглядом, таким же "теплым", как полярный ветер.

— Но ты права моя радость! Спасать принцесс, княгинь, императриц, мне приходится так часто, что это уже входит в привычку, сильно мешающею моим делам.

— Что для тебя дело, для других — разбой, — мрачно заметила она.

— Э-э! Я простой чиновник на службе императрицы, как раз призванный, карать разбойников, а то, что их нажива становится моей — обычная плата за риск.

— Не понимаю, о каком риске ты говоришь?! Среди гор трупов, мимо которых я проходила, ни одного твоего бандита! Это больше походит на игры древних римлян: беззащитные жертвы против кровожадных львов!

— Ты права, только все наоборот. Мы сейчас выступали в роли беззащитных жертв, а предводителя пиратов звали Лев, и он, очень кровожаден. Но пусть будет по-твоему, тогда скажи, как же эти беззащитные жертвы взяли тебя в плен?! Вот ни за что не поверю, будь-то принцесса Болгарская, отправилась в путешествие без сотни телохранителей.

Анна резко повернулась ко мне. Лицо у нее пылало, глаза сверкали от ярости.

— Потому что наш капитан — идиот! Если б он был жив, я бы приказала его казнить! Вчера, когда налетел ветер, и поднялась волна, он чтоб переждать шторм, свернул в безопасную по его словам бухту. Перед самыми сумерками, в бухту зашли еще шесть галер, и атаковали нас с хода. Охрана делала что могла, но противостоять двадцатикратно превосходящему противнику не могла. В последний момент Богорис вывел нас с фрейлинами из каюты и спрятал в трюме. Он дал мне бурдюк и сказал, что когда под утро все угомонятся прыгали за борт, до берега всего ничего с надутым бурдюком доберемся… До утра никто не угомонился, А ближе к полудню нас обнаружили, связали и перенесли в каюту капитана этой галеры. И когда эта образина, уже снимала штаны, ему доложили о крупном караване купцов…

— У тебя слишком напряжены нервы, милочка, — ласково заметил я. — Тебе просто необходимо расслабиться. Как смотришь на то, чтобы нам сегодня вместе поужинать? Наверняка ты голодна.

— Звучит впечатляюще, — Анна посмотрела на меня, ее малахитовые глаза поблескивали предвкушением. — А потом мой спаситель предложит разделить его скромное ложе, я не ошибаюсь?

— Нет, ты проведешь ночь в матросском кубрике. — Сказал я с горечью в голосе, и печально добавил. — По законам морского братства ты принадлежишь тому, кто тебя нашел.

Когда казалось что у онемевшей принцессы, глаза вот-вот выпадут их глазниц, я подхватил ее на руки, ощущая под тонким черным шелком теплоту упругого тела, и впился поцелуем в ее сочные губы, тут же отпустил совсем растерянную Анну и серьезно сказал.