Александр Михайловский - В дни Бородина [СИ]

– Но как же такое возможно, брат?! – непроизвольно вырвалось у юного Великого князя, – как вы могли так прогневать нашего Господа, что он повелел вам оставить престол ваших предков и удалиться восвояси?

– Это долгая история, – ответил Александр Павлович, – но я и в самом деле должен удалиться прочь. Ты можешь мне поверить или нет, но так будет лучше для всех. Запомни – одних только добрых намерений для управления государством недостаточно. Для этого еще нужно многое: острый ум, твердая воля, железная рука и хорошее образование, которое позволит тебе отличать коренное от поверхностного, а сокровенную истину от внешней мишуры. В противном случае ты рискуешь погрязнуть в разного рода ненужных делах, которые будут создавать вокруг себя впечатление бурной деятельности, не приводя при этом к положительному результату. В этом тебе помогут опытные наставники: в первую очередь, один из умнейших людей нашего времени светлейший князь Михайло Илларионович Кутузов. А сейчас будь добр пойти с нами. О своем решении оставить трон тебе и удалиться в путешествие я должен буду объявить перед рядами армии, и в этот момент ты должен стоять со мною рядом.

Услышав эти слова, немного было успокоившийся Великий князь Николай снова впал в великое смущение. С одной стороны, ему, разумеется, хотелось отправиться к армии, а если позволит случай, то и побывать в этой самой Великой Артании. Но, с другой стороны, маменька явно не одобрит такого путешествия, а уж слова, которые она скажет по этому поводу, будут самым суровым образом вымараны из летописей, ибо императрицам, даже вдовствующим, следует выражаться со всей возможной благопристойностью, а не как носильщику, уронившему себе на ногу тяжелый сундук.

А вот, кстати, и вдовствующая императрица собственной персоной появилась на пороге, привлеченная неурочным шумом; она уже было приготовилась поднять шум призывая на помощь охрану, слуг, фрейлин и вообще всех, кто услышит ее крики, да так и застыла на месте, будто соляной столп, с открытым, словно беличье гнездо, ртом на покрасневшем от гнева квадратном лице. Это Дима Колдун погрузил мамашу двух императоров во временный стасис, чтобы та не оглашала окрестности самыми безобразными звуками скандала, какие только может издать женская глотка.

– А вот и маман, – прокомментировал это явление Александр Павлович, – она, конечно, хорошая женщина, но не без недостатков. Из сыновней деликатности мы с Константином совсем не вмешивались в то, как она воспитывала тебя и Михаила, но теперь мы видим, что это было ошибкой. Хотя сейчас об этом уже поздно говорить; надо думать, как исправить ситуацию, а не лить слезы по вырванным в драке волосам. Обратно их все равно не приставишь. Кстати, можешь не беспокоиться – присутствующий здесь Артанский князь заверил меня, что заклинание остановки времени не грозит нашей матери ничем, кроме состояния глубокого недоумения от того, что мы с тобой взяли и внезапно исчезли, будто провалившись под землю. Не знаю, быть может, попросить Сергея Сергеевича прихватить ее с собой и немного подлечить не только по части нервов…

– Брат, – сказал Николай, как только пришел в себя от новой порции новостей, – будь добр, представь мне своих спутников, а то они меня знают, а я их нет.

– Это Сергей Сергеевич, Артанский князь, – сказал император, – воин, полководец и государь, первый заместитель архангела Михаила в наших грешных мирах, иначе еще именующийся как бич божий. На самом деле у него множество владений, и Великая Артания – только одно из них, даже не самое ценное.

– Ну почему же… – сказал Серегин. – Это место ценно тем, что тамошние люди сами провозгласили меня своим великим князем, для чего добровольно отринули все племенные вольности и свободы, соединившись под моей рукой ради жизни в полной безопасности. Там мое войско в первый раз побывало в настоящем сражении, там мы учились воевать и впервые сокрушили жестокого врага, пришедшего на славянские земли только ради грабежа и насилия.

– А где это – Великая Артания? – с естественным любопытством спросил Великий князь Николай. – Мне никогда не рассказывали о таком месте.

– Великая Артания, – назидательно ответил Серегин, – это, в первую очередь, не «где», а «когда». Великая Артания – это пятьсот шестьдесят второй год от рождества Христова, бывший древнеславянский (по нынешним временам) племенной союз антов, соединившийся в государство ради отпора злобным соседям, прущим из степи на веси мирных землепашцев. Великая Артания – это ржание коней и стук копыт на бескрайних степных просторах, свист стрел и тот немузыкальный звук, с которым мечи сталкиваются в горячей сшибке. Это государство родилось в ужасе, ненависти и крови, разрушительного набега, когда решалось, кому из двух народов – антам или аварам – жить на этой земле, а кому уходить на страницы истории. Старшая дружина антов призвала меня с войском в защитники, признав своим Великим князем, и не прогадала. Враг был разбит и полностью уничтожен, а племенной союз превратился в быстро растущее государство, к которому с охотой присоединяются все новые и новые славянские и неславянские племена, ибо на востоке маячит новая гроза, имя которой – тюркоты…

– А разве так можно? – недоуменно спросил Николай Павлович, – чтобы простонародье само призывало к себе князей? Нет ли в этом какого бунта и не приведет ли этот факт к брожению умов?

– Во-первых – не простонародье, – ответил Артанский князь Серегин, – а старшая дружина, которую позже стали именовать боярством. Во-вторых – тогда только так и делалось: по такому же праву тремястами годами позже в Новгороде сел княжить призванный купно с дружиной ютландский ярл Рюрик. В-третьих – Польша, умом застрявшая в славянском младенчестве, до самого своего конца призывала себе королей со стороны. Но только то, что тысячу лет назад было актом мужества и величия, у нынешних пшеков превратилось в несмешную трагикомедию выбора – под какого иностранного принца или короля им лечь.

– Да, это так, – с мрачным видом подтвердил Александр Павлович, – если бы Сергей Сергеевич захотел остаться и править в своей Великой Артании, то он смог бы стать основателем династии, как Рюрик. Но он не хочет, а потому готовит себе в преемники одного молодого человека, к которому по наступлению возмужания и перейдет вся полнота власти. Также он не захотел править в московском царстве времен Смуты. А когда Земской собор все-таки избрал его на царскую должность, он быстренько назначил себе наследника-заместителя и отбыл по делам службы, повелев, чтобы, если он не явится в ближайшие три года, вся полнота власти перешла к тому человеку, весьма достойному представителю старшей на тот момент ветви Рюриковичей…