Андрей Посняков - Синяя луна

– А Та Линь знал, что «Свежий ветер» – это ты?

– Знал. Только он и знал… Но откуда вы…

– Я же занимался каллиграфией, мальчик! – громко расхохотался князь. – А это уж такое искусство, что весь характер каллиграфа, все его привязанности, тайны, даже внешность, отражается в рисунке, словно в серебряном зеркале. Так что, не знаю, как другие, а я сразу понял, кто такой «Свежий ветер». И что его мучает какая-то тайна. Теперь знаю какая – заговор!

– О, господин, – Фань низко опустил голову. – До сих пор не могу поверить, что вы простили меня.

Подойдя ближе, князь обнял юношу за плечи:

– Ты мне очень сильно помогаешь, Фань. Ты мне нужен! И, знаешь, я вовсе не думаю, что смогу полностью доверять новому секретарю. И вот ещё, как там наш гость? К сожалению, я не смог с ним пообщаться сегодня.

– О, это славный молодой человек, – улыбнулся Фань. – Учит меня своему языку. Точнее – пытается учить, как и я его – тангутскому.

– Вот как? И что же ты уже выучил, интересно послушать?

– Ммм… – секретарь смешно наморщил лоб и поднял глаза к потолку. – Вот: je suis, tu es, il, elle est…

Баурджин захохотал, заржал даже, словно скаковая лошадь. Ну конечно – уж никак гимназист Петенька не мог оставить своего нового приятеля без столь необходимого каждому культурному человеку французского языка! Спряжение глагола «этр» – что может быть прекраснее?

В этот момент за дверями, в приёмной раздался вдруг жуткий грохот.

– Что там такое? – вздрогнув, воскликнул Фань. – Неужели упала крыша?

– О, нет, нет, – не прекращая хохотать, замахал руками князь. – Думаю, это всего-навсего явился Жэнь. Ну, тот самый парень, помощник следователя.

– Пойду, посмотрю!

Секретарь только и успел распахнуть дверь, как на пороге появился Жэнь Сужень – ну, кто же ещё-то?

Поклонился:

– Звали, господин наместник?

– Звал, звал. Что там за грохот, Жэнь?

– Да там какой-то цветочный горшок стоял…

– О, боги, боги! – с горестным стоном Фань воздел руки к потолку. – Прекрасная фарфоровая ваза эпохи Сражающихся царств!

– Так этот горшок разбился. Вот, у нас в деревне тоже был такой случай…

– Хватит, хватит. Жэнь! Лучше скажи – ты успел зайти в лавку?

– Нет, господин наместник, не успел. Прискакали эти олухи, из стражи, набросились, во дворец притащили. Уж здесь только соизволили объяснить, что вы меня звали. Слушаю, господин наместник!

А Баурджин и забыл – зачем он звал парня? Ну, хотел, чтоб тот пока не тревожил лавочника Та Линя, человечка, надо сказать, муторного. А ещё? Ага, вот!

– Ты, кажется, ещё с утра хотел о чём-то доложить, Жэнь?

– Да, о самостреле. Это ведь работа мастера Эрнай-чи?

– Да, так, – посмотрев на князя, кивнул секретарь. – Именно этого мастера.

– И стрела – его же работы…

– Эй, эй, – Баурджин поспешно придвинул арбалет к себе. – Только не касайся стрелы, Жэнь, да и самострела тоже. Издалека смотри! Так что ты хотел сказать?

– Точно такой же стрелой был застрелен управитель дворца Чу Янь, – доложил, наконец, помощник следователя. – Там, на месте убийства, обычно ребятишки играют в догонялки и в «чижа», есть такая игра, у нас в деревне тоже в неё играли, надо взять палку, выкопать ямку и…

– Так! Ребятишки в момент убийства убежали смотреть на драку!

– Господин, да вы всё знаете!

– Ну, положим, пока не всё, – князь улыбнулся в усы и поощрил. – Рассказывай, рассказывай, Жэнь.

Секретарь Фань от всей этой, во многом не очень-то понятной ему, беседы лишь глазами хлопал.

– Сначала – о самостреле, – ободрённый явной заинтересованностью наместника, продолжал помощник следователя. – Я нашёл-таки мастера – этого самого Эрнай-чи. Показал ему стрелу, поговорил. Она – стрела-то – сделана специально для самострела особого рода, каковых Эрнай-чи за последние лет пять изготовил всего три – один купил какой-то знатный вельможа…

При этих словах Фань потупился и сконфуженно кашлянул.

– Второй – богатый киданьский купец, и третий – женщина. Она, кстати, заказала подобное оружие первой – уже более пяти лет назад.

Баурджин резко пристукнул ладонью по столу:

– Что за женщина?

– Пока не известно, господин. Мастер сказал, что от неё приходил здоровенный парень, слуга – он не назвал свою хозяйку, но велел сделать спусковой механизм как можно мягче, так и сказал – «под женскую руку», Эрнай-чи это хорошо запомнил. Так и сделал, как заказано. Тот же слуга потом самострел и забрал, заплатил щедро.

– Женщина… – задумчиво повторил князь.

– Теперь – о драке. Её учинили специально, чтобы отвлечь ребят. Я отыскал драчунов – нормальные незлобивые парни, совсем как в нашей деревне. Их нанял за двадцать цяней какой-то здоровый тип, похоже, что слуга какой-то женщины – от него сильно пахло.

– Неужели имбирным пивом?

– Нет, благовониями, господин. От мужчины не может так пахнуть, значит – он был рядом с женщиной.

– А что за благовония?

– Жасмин! Сильный запах жасмина.

Жасмин! Господи! Господи! Да это ж любимый запах Турчинай! Совпадение? Может быть. Но надо проверить, слишком уж много этих самых совпадений! И этот садик, где убили Чу Яня – он ведь не так и далеко от особняка Турчинай. И Та Линь – её знакомый. С этим Та Линём надо-таки составить беседу, определённо надо. С нажимом такую беседу, как в особых отделах общались. И немедленно арестовать – чтоб не сбежал, мало ли!

Турчинай… Нет! Нет! Нет! Эта милая обворожительная женщина просто не может быть столь изощрённой преступницей и шпионкой! Впрочем – именно такие они, шпионки, по большей части и есть! Кстати, ещё Сиань Цо предупреждала о ней. Хм… Сиань говорила, что Турчинай весьма зла. Но как может быть зла женщина, истово занимающаяся благотворительностью, кормящая несчастных бедных детей? Нет, не детей – подростков, лет пятнадцати… пятнадцати… Тем, убитым, с вырезанной на спине коже, тоже было примерно столько же – лет пятнадцать. А Турчинай, прежде чем накормить бедолаг, заставляла их мыться до пояса, хотя, наверное, достаточно было вымыть руки… Нет, недостаточно – для того, чтобы увидеть рисунок, изображённый на спине! Что там такое написано? А тех, кто не хотел мыться – мыли насильно или прогоняли. Не хотел мыться… немытый… Господи, господи, вот что-то такое вертится в памяти. Кто-то там мылся – не мылся… Что-то связанное со следователем Инь Шаньзеем. Нет, с его людьми… Кижи-Чинай – доверенное лицо Иня, вот кто не мылся, точнее, мыл только голову! И ему ведь тоже примерно лет пятнадцать. Так-так-та-а-ак…

– Вот что Жэнь! Быстро лети к своему начальнику, пусть как можно быстрее разыщет своего человечка по имени Кижи-Чинай и немедленно – слышишь, немедленно! – тянет его ко мне.

– Кижи-Чинай? – почесав затылок, уточнил помощник следователя. – А, помню такого. Вечно грязный – голову только моет, даже не купается.