Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Ну что ж, преподаватель отрицает свою осведомлённость о любых деталях сокрытия Владимиром Винничевским содержания своих записей, хорошо!

Другой вопрос, требовавший разъяснения во время допроса Ларисы Зарганковой, касался возможного наличия у обвиняемого алиби на время похищения и убийства Таисии Морозовой 2 октября 1939 г. Изучение сотрудниками уголовного розыска классного журнала 7 «б» показало, что Владимир Винничевский в октябре 1939 г. учился во вторую смену и 2 октября присутствовал на всех уроках. Но, как известно, в тот же самый день в 17 часов либо несколько позже этого времени была похищена Тася Морозова. Однако, если Винничевский учился в школе во вторую смену, то у него железное алиби! Значит, не он похищал Тасю, не он убивал и не он сбрасывал её труп в выгребную яму барака №29 по улице Первомайской в районе ВИЗа.

Итак, что же припомнила учительница математики на допросе 17 ноября? Дословно Лариса Александровна о событиях того дня рассказала так: «2 октября сего года Винничевский учился во вторую смену, в этот день первые два урока были по математике и проводила оба урока я. Я не помню случая, чтобы Винничевский отсутствовал на {моих} уроках. Случаи опозданий у него были. В части 2 октября сего года я, проверяя себя, разговаривала с учениками этого класса, и никто не сказал, чтобы Винничевский в этот день сбегал с уроков».

Очевидно, что свидетельство Ларисы Александровны достоверно, поскольку учительница восстанавливала события того дня, уточняя детали у учеников. Даже спустя полтора месяца вспомнить детали конкретного урока можно, имея перед глазами записи, сделанные в тот день, а у школьников таких записей хватало. Вряд ли ученики стали бы покрывать бегство Винничевского с уроков – тот уже три недели как находился под арестом, и всем было ясно, что влип он в какое-то очень скверное дело. Выгораживать его – значит подставлять самого себя, а кому это надо? Так что к словам учительницы математики можно относиться с доверием – они точны.

Но что это означает?

Уроки во вторую смену начались в тот день в 14 часов 30 минут, то есть два академических часа по 45 минут и 5-минутный перерыв между ними не могли закончиться ранее 16:05. Даже если считать, что Винничевский сбежал с 3-го и последующего уроков – что Зарганкова отрицает, хотя, разумеется, и не может гарантировать – то из школы он ушёл примерно в 16:10. Как нам известно, мать заметила исчезновение Таси Морозовой в 17 часов, хотя соседка впоследствии утверждала, что «несколько позже 17 часов» видела девочку возле соседнего дома (ул. Плеханова, д. 20). Хорошо, положим, что соседка видела девочку в 17:10. Это означает, что у Винничевского на движение от школы по адресу ул. Якова Свердлова, д. 11а до дома №20 по улице Плеханова оставался примерно час. Расстояние по прямой между этими адресами – 2,2 км. Погода в тот день была на удивление тёплой, днём воздух прогрелся почти до +11° С, осадков не было. Начало октября 1939 г. оказалось в Свердловске вообще весьма комфортным, заморозки ударили только после 7 числа.

Прямиком пройти от школы к улице Плеханова было невозможно, поскольку этому мешал Г-образный выступ Городского пруда. Обойти его можно было как с севера, так и с юга.

В первом случае следовало пройти мимо городской мельницы, через подъездные железнодорожные пути, далее дорогой вдоль пруда и через мост-плотину у так называемых Генеральских дач попасть на территорию бывшего деревообрабатывающего завода, ставшего позднее Парком железнодорожников. С южным маршрутом дело обстояло ещё хуже – двигаясь этим путём, следовало пройти всю улицу Челюскинцев, далее мимо ипподрома выйти на улицу Кирова и от неё отправиться прямо на север – на улицу Бебеля. Последняя была параллельна улице Плеханова, так что можно было считать, что преступник попадал к месту совершения преступления. Длина первого маршрута – то есть с огибанием пруда по северной стороне – составляла 2,9 км, а второго – при подходе к месту похищения девочки с юга – 4,4 км. Правда, обвиняемый мог воспользоваться общественным транспортом: трамвай маршрута №2 шёл от улицы Якова Свердлова в район ВИЗа.

Мог ли Винничевский успеть преодолеть такое расстояние за 60 минут? Да, мог, но для этого ему следовало убежать с третьего урока и более в школу не возвращаться. А это противоречило как записям в классном журнале, так и сообщениям одноклассников.

Ситуация вырисовывалась очень интересная, возникала явная «логическая вилка»: либо ошибаются школьные педагоги и соученики Винничевского, либо… либо врёт сам Винничевский. Разобраться в возникшем дуализме следовало непременно, но лейтенант Лямин интереса к показаниям Ларисы Александровны Зарганковой не проявил ни малейшего. В последующие дни не были вызваны на допросы учителя, проводившие 2 октября третий и четвёртый уроки, не появились в кабинете лейтенанта Лямина и ученики 7 «б» класса. То есть, какие-то опросы, быть может, и проводились с целью разбить алиби Винничевского, но поскольку разбить его не получилось, про них забыли. Опытные свердловские сыскари сделали вид, будто ничего не было: ни классного журнала, подтверждавшего присутствие обвиняемого в школе, ни показаний Зарганковой, ни самого алиби.