Алексей Ракитин - Уральский Монстр

4 января 1940 г. Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда собралась на подготовительное судебное заседание. Такие предварительные заседания в те времена также называли «распорядительными». Они были призваны решить несколько задач, важнейшей из которых, согласно статье 236 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1923 г., являлось рассмотрение вопроса об обоснованности предъявленного обвинения данными, приведёнными в описательной части обвинительного заключения. Выше отмечалось, что из 18 инкриминируемых Винничевскому эпизодов с известными оговорками и натяжками можно было счесть доказанными лишь 4. Остальные 14 вообще ничем не подкреплялись, кроме признательных показаний обвиняемого. Если бы в Советском Союзе в 1940 г. действительно существовала справедливая и гуманная правовая система, то после распорядительного заседания 4 января дело вернулось бы на доследование без всяких оговорок. Ибо судить человека по обвинению в 18 нападениях, из которых 14 вообще не подкреплялись доказательствами, ни один ответственный суд не стал бы. Но, как известно, «у советских – собственная гордость».

Председательствовал на заседании зампредседателя облсуда Герасимович, членами коллегии являлись судьи Бусыгина и Холкин. Герасимович сделал краткий доклад о предстоящих слушаниях по делу. Представитель обвинения – а им являлся начальник отдела областной прокуратуры по спецделам Кабаков – на заседание не явился, что понятно, ибо мероприятие было сугубо протокольным. Из сообщения докладчика можно было узнать, что «в голове убитой девочки… был найден осколок перочинного ножа, а нож был обнаружен у Винничевского, у него же был обнаружен блокнот с записями совершённых им преступлений». Тот, кто внимательно прочитал эту книгу, знает, что осколок из тела убитой девочки никак не подходил к перочинному ножу Винничевского, а пресловутого блокнота с записями вообще никогда не существовало, но эта мелочь лишь показывает степень понимания деталей судьей Герасимовичем. Тот хотя бы дело видел – нет, не читал, конечно же! – но видел, возможно, даже полистал и поглядел некоторые из фотографий… Остальные члены коллегии вообще об этом расследовании ничего не знали и воспринимали информацию на слух.

Ныне у нас в стране находятся демагоги – любители поговорить о сталинском правосудии и социальной справедливости в позитивном, так сказать, ключе. Дескать, такой был мудрый Вождь и всё под его чутким и заботливым руководством работало как швейцарские часики, разве что не тикало. Читаешь такое и диву даёшься – то ли люди истории не знают, то ли знают, но врут сознательно. Не хочется желать плохого даже плохому человеку, но, честное слово, было бы, наверное, справедливо отдать таких вот любителей «сталинского правосудия» в руки самого этого правосудия. Чтобы они вручили свою будущность в руки такому вот зампреду облсуда Герасимовичу. Получился бы очень любопытный и поучительный социальный эксперимент.

Решение судебной коллегии оказалось лаконичным и наверняка продуманным заблаговременно. Процитируем: «Дело принять к своему производству, назначить слушания в закрытом судебном заседании в гор. Свердловске с участием сторон, с вызовом свидетелей: Аксёновой, Горского, Плещевой и Гусинской, вызвать эксперта-психиатра тов. Малкина». Аксенова и Горский – это свидетели, видевшие Винничевского во время похищения Вали Камаевой, а Плещева и Гусинская – матери детей, на которых обвиняемый совершал нападения (Нины Плещевой и Бори Титова соответственно).

Забавно, что в определении суда, оформленном на отдельном бланке, перепутаны падежные окончания фамилий свидетелей, отчего Аксенова и Плещева (или всё-таки, Плещеева?) вдруг сделались мужского пола. Милая небрежность, кому какая разница, мужчиной или женщиной является свидетель? Фамилия и инициалы указаны – вот пусть приходит в суд и даёт показания.

Предварительное заседание судебной коллегии проводилось без вызова обвиняемого. 7 января он получил на руки копию обвинительного заключения. Согласно расписке это было произведено в здании областного суда в доме №2б по улице Малышева в кабинете №64.

Судебный процесс начался 15 января 1940 г., председательствовал Чепёлкин, председатель Свердловского областного суда, народными заседателями являлись Зладостев и Самойлов, обвинителем выступал Кабаков, начальник Отдела по специальным делам областной прокуратуры, заместитель облпрокурора, защитником являлся Мокроусов, член ОКЗ (областной коллегии защитников).

Думается, ведение процесса неслучайно досталось председателю облсуда. Михаил Андреевич Чепёлкин считался очень компетентным специалистом. Родившийся в 1907 г., он в возрасте 23 лет закончил Ленинградский институт совстроительства и права, после чего на протяжении почти 6 лет трудился на различных судейских должностях районного, городского и краевого уровней в северных областях СССР. В марте 1936 г. возглавил правовую школу в Архангельске. В сентябре 1939 г. последовал перевод в Свердловск на должность председателя областного суда, приступил к исполнению обязанностей с 1 октября того же года. В этой должности пробыл вплоть до февраля 1948 г., за свою работу был удостоен орденом «Знак Почёта». Затем последовал перевод на Ставрополье, где Чепёлкин возглавил краевой суд и два с половиной года оставался в этой должности.