Алексей Ракитин - Уральский Монстр

Девочку увидели рабочие, знавшие как её родителей, так и саму Алю. Картина была ужасна – раздетая девочка полусидела, прислонившись спиной к стволу дерева, лицо её было покрыто то ли царапинами, то ли порезами и запачкано кровью, в глаза бросалась раскрытая чудовищная рана на животе, в которой можно было видеть петли кишок. Это были далеко не все телесные повреждения, но именно они бросились в глаза в первые минуты. Самое невероятное заключалось в том, что девочка не только была жива, но и оставалась в сознании, она не позволяла прикоснуться к себе, и как только к ней наклонялся мужчина, кричала «мама!»

Картина была душераздирающей.

В лесу находилось довольно много людей, которые, пользуясь прекрасной погодой, отдыхали в обстановке, если можно так выразиться, индустриального пленэра. Неподалёку проезжали поезда, со стороны депо доносились гудки и звуки сирен, но это ничуть не мешало многочисленным компаниям, расположившимся с нехитрой снедью и выпивкой буквально в нескольких десятках метров друг от друга. Все свидетели впоследствии вспоминали, что в тот день в лесу за школой было очень много отдыхающих. Шум, поднятый обнаружившими Алю мужчинами, быстро привлёк внимание любителей пикников, и к месту происшествия со всех сторон стал подтягиваться народ. Через некоторое время прибежал Георгий Губин, отец Али, услыхавший об окровавленной девочке, он принёс с собою санитарную сумку, лег рядом с дочерью на землю и стал протирать раны тампоном. Вряд ли эти действия имели в ту минуту хоть какой-то смысл.

Около 19 часов – примерно через полчаса с того времени, как девочка была найдена – появилась автомашина «скорой помощи», которая повезла пострадавшую в Свердловскую клиническую больницу №3. Приёмный покой хирургического отделения принял раненую девочку в 19:45.

К моменту прибытия в больницу девочка уже была неконтактна и совсем не реагировала на окружающее. В истории болезни за №3120 состояние Али Губиной, которой на тот момент только-только исполнилось 2 годика и 5 месяцев, описано так: «Диагноз при поступлении: резаная рана правой подвздошины, с выпадением поперечной ободочной кишки и сальника, резаная рана грудной клетки, ранение легочной плевры. Множественные раны кожи правой axilar-ной области (то есть подмышечной впадины и участка рядом с нею – прим. А. Р. ) и боковой стенки живота. Резаное ранение лица, головы, кровоподтёки боковой поверхности шеи».

В ходе тщательного предоперационного осмотра были описаны следующие телесные повреждения (см. анатомическую схему):

– за правым ухом и в области правой теменной кости кожные царапины, оставленные, видимо, ножом (позиция 1);

– на нижнем веке правого глаза и на правой скуловой кости рваные раны длиной 1-2 см (поз.2);

– на боковых сторонах шеи синюшного цвета кровоподтёки от 2 см. (поз.3). Такого вида кровоподтёки при сдавлении шеи оставляют фаланги пальцев;

– от правой подмышечной области до правой подвздошной кости (то есть на правой стороне торса – прим. А. Р. ) множественные резаные раны различной глубины и размеров, местами имеющие вид поверхностных царапин, а местами проникающие вглубь кожи (поз.4). На уровне 6-го межреберного промежутка разрез, идущий по подмышечной линии на протяжении 8-10 см. Этот разрез достигал глубины 1,5-2 см и проникал в грудную полость. Во время вздоха слышалось «ясное присасывание» (так в оригинале – прим. А. Р. ) воздуха в плевральную полость. Таким образом, налицо был пневмоторакс, потеря плевральной полостью герметичности и частичное спадение легкого как последствие этого явления. Пневмоторакс дополнялся гемотораксом, то есть заполнением плевральной полости кровью, поступавшей из раны. Гемо-пневмоторакс грозил девочке смертью, эта рана потенциально являлась смертельной;

– в правой подвздошной области рана длиною 12-15 см с рваными краями. Именно из этой раны выпадал сальник и петля ободочной кишки длиною 20-25 см. (поз.5).