Павел Кучер - Афинская ночь

— Мне то что с того? — уныло проворчал Соколов, — Преданья старины глубокой…

— Пример! — отбила выпад филологиня, — Не вы первый, не вы последний… Допустим, что у полковника получилось… Официально — в какой-то степени лояльное новой власти большинство и он, правящий от имени "аномалии"… По праву сильного… Что при этом изменилось бы для вас лично?

— Да ничего, пожалуй… — слегка поразмыслив, пожал плечами каудильо, — Серьезно! Видывал я начальников и подурнее, и погрознее…

— А почему?

— Так по всем основным делам народ опять пойдет ко мне, — усмехнулся каудильо, — Я тут "во всех дырках затычка"… включая водопровод и канализацию… Работенка — сильно на любителя.

— Вы с ибн Хальдуном друг друга бы поняли…

— Ваш исламист таки шо… — возмутился селектор, — на 500 лет опередив Троцкого, не просто придумал, а устроил "перманентную революцию"?

— Во-первых, на 450 лет… — отрубила филологиня, — Потому, что о "перманентной революции" писали ещё Маркс с Энгельсом, в "Коммунистическом Манифесте". Во-вторых, термин зверски не корректный. Сам ибн Хальдун называл свой идеальный общественный строй "асабией". В-третьих, для Высокого Средневековья такая организация общества — скорее норма, чем исключение. О чем писал ещё Кропоткин. В-четвертых, жесткое разделение властей, "богу — богово, а кесарю — кесарево" для всех времен — "рабочий революционный принцип". Древний, как само человечество… А государство — вечное зло…

— Почему, "революционный"?!

— Потому, что декларирует защиту личного права думать. Государство же — стремится захапать и подмять под себя всё. Смирнов это называет скромненько — "установлением единоначалия"…

Каудильо запнулся на полуслове, словно с разбегу напоролся на стену… О мой язык!

— Я же и говорю… — невозмутимо влезла в напряженную паузу Ленка, — Ибн Хальдун — велик! Если марксисты — ставили целью только разрушить государство, как "инструмент закабаления и угнетения народа", то старый анархист — изучил, описал и теоретически обосновал тот строй, который оптимально годится для жизни людей… — и помолчав, добавила — За что, в позднем СССР, идеологи из ЦК КПСС — его страшно не любили… А англо-саксы — свирепо ненавидели и ненавидят по сей день…

— Вы знаете годные способы организации кризисного выживания, кроме "единоначалия"?

— А у нас что? — наигранно раскрыла глаза и захлопала ресницами филологиня, — Где оно? Как говорится — поднимите мне веки… "В расположении — бардак, анархия и вседозволенность!" — передразнила она любимую приговорку Смирнова, — И что?

— Полагаете, это нормально? — скрипнул говорящий ящик, — Хотя не отрицаю, все живы.

— У меня мало опыта, — огрызнулась Ленка, — А ибн Хальдун утверждает, что "асабия" возникает мгновенно, вместе с породившей её катастрофой. И она — лучшее общество из всех возможных.

— Хоть переведите… — буркнул Соколов, — Нас учили, что самый лучший общественный строй — коммунизм.

— Однозначного перевода — нет. Само слово — известно задолго до появления Ислама. Если выразить его смысл на современном русском языке, то выйдет где-то — "полное доверие, когда смерть со всех сторон". Высший из возможных уровень "асабии", согласно ибн Хальдуну — показывают крепкий духом экипаж во время кораблекрушения, воины осажденной врагами крепости, готовые победить или умереть… или — затерянное в беспощадной африканской пустыне племя бедуинов…

— То есть, тут уже не совсем экономика… — заинтересованно протянул завхоз.

— "Асабия" — это всё и сразу… Англичане — переводят понятие, как "воинственную солидарность". Перечень коннотаций многозначен — отвага, воодушевление, сила духа, справедливость, честь, чувство собственной правоты. Вполне сопоставимо с такими понятиями, как "нравственная сила" Эмиля Дюркгейма, "харизма" Макса Вебера, "пассионарность" Льва Гумилева и "высокая эмоциональная энергия" Рэндалла Коллинза… Лично ибн Хальдун — считал "асабию" главной движущей силой истории.

— Средневековая городская коммуна, боевое братство "революционной армии", научный коллектив энтузиастов (вроде королевского ГИРДа или гоп-компании, мастерившей "Гранд" Сикорского).

— А так же — карликовая, но до безобразия наглая ленинская "партия нового типа", крошечная шайка "людей длинной воли" Чингис-хана, восемь десятков "барбудос" Фиделя Кастро, храбро приплывших на двенадцатиместной яхте "Гранма" ставить вверх дном Латинскую Америку… — поддержала завхоза филологиня, — "Асабия" универсальна. Надо — это научный симпозиум, надо — банда отморозков и в любом варианте — "братство по морали". Где и возникает иерархия, то чисто "по ситуации". Как только "вертикаль власти" становится постоянной — "асабии" кирдык. Даже, если "хотели как лучше".

— Другими словами, "асабия" — далеко не коммунизм? — каудильо в своем репертуаре…

— Э-э-э… — заткнуть словесный фонтан извергаемый филологиней непросто, — Как бы это правильно выразить? "Асабия" — есть состояние общества, в котором коммунизм "составная часть".

— А вы что скажете, Галина?

Я много чего могу сказать. Тем более — внутреннее раздражение давно требует выхода.

— Классики марксизма-ленинизма видели задачу построения коммунизма в освобождении человека от проблем повседневного выживания. В форме равно доступных каждому еды, знаний, жилья и особенно — изобилия энергии, которая, в свою очередь, снимает "проблему доступного сырья". Как там всё на самом деле устроится — особенно не фантазировали. Предполагали — что "по уму". И ошиблись…

— Живая природа (личная мораль большинства населения) — коммунизма не переваривает?

— Именно! От хорошей жизни — никто в коммунизм не рвется. Новорожденный коммунизм, по единогласным отзывам — прекрасен… Как первые глотки воды, для умирающего от жажды. Гадости от его разложения — начинаются сильно потом. Однако, неизбежны. Как "продлить прекрасное мгновение" — до сих пор ясности нет. Если верить историкам Древнего Египта — нужен сложный комплекс мероприятий.

— А конкретно?

— "Сетевая структура"… — оживилась Ленка, — В одном месте — никогда бывает много умных людей разом. Частично — отсутствие мудрых наставников удается компенсировать умными книгами. Совсем хорошо, если попадется другой умник, но взрослее и опытнее, который подскажет, что читать. Но, потом — засада. Совершить что-то масштабное, в одиночку или малой группой — трудно. Создать из интеллектуалов "колхоз" пробовали многие. Не получалось. На то они и интеллектуалы… "аристократы духа". Единственная приемлимая форма организации "умников-окситоцинщиков" — сеть. Обмен знаниями и мыслями без непосредственного контакта. Или — сугубо добровольные контакты. Сегодня это называется свободой коммуникаций. Общаюсь с кем хочу и только с кем хочу, а всех остальных — посылаю подальше.