Виталий Виниус - Римские вакации

В конце улицы показался немалый отряд египтян, быстро бежавший к воротам.

— Стрельнуть надо, а? Стрельнуть, я говорю! — закричал Лёлик, подталкивая нас к краю башни.

Мы приготовились отразить нападение, но тут за воротами раздался торжествующий рёв, и первый манипул с ходу вбежал в город, врезавшись в поспешавших египтян. С лязгом и воплями пошла мясорубная стычка; римляне шаг за шагом продвигались вперёд, с энтузиазмом размахивая мечами и с подъёмом колотя противника. Подоспели новые манипулы, мигом окружили египтян и порубали их незамедлительно.

Я посмотрел вниз. Из ворот в город, блестя шлемами, прижимаясь тесно плечами, сплошным потоком выбегали легионеры и растекались с дробным топотом по улицам. Проскочил конный отряд, затем снова пошла пехота.

Мы уселись, расслабленно привалившись к шершавым зубцам. Коллеги молчали. Постепенно нервное напряжение стало растворяться, заставляя мышцы изредка судорожно вздрагивать. Поверженный Раисом богатырь застонал и как бы ненароком постарался отползти от нас подальше. Коллеги равнодушно отвернулись; лишь Раис потянулся было за топориком, но затем передумал, засунул руку в рюкзак, пошуршал осторожно и стал чего-то украдкой жевать.

Серёга посмотрел на него внимательно, подумал и произнёс с надрывом:

— Эхма! Я думал потом… когда всё путём… но ничо… сейчас в самый раз будет!… — после чего достал с великим бережением из своего рюкзака нечто продолговатое, тщательно завёрнутое в толстый слой всевозможных тряпиц.

После разворачивания продолговатое оказалось обычной родной поллитровкой. Встречена она была на ура, и даже некое ностальгическое чувство пробудилось неясно при виде акцизных марок. Бутылку мигом раскупорили, открутив жестяную крышку, и пустили по кругу. После слабого латинского вина огненная пшеничная жидкость показалась удушающе крепкой, но обжигающий спазм быстро сменился на тёплую волну, пролившуюся форменной релаксацией по организму. Отняв у Раиса обнаруженные сухари, закусили. Захотелось действий.

— Ну что, братки, пора чапать! — развязно сказал Серёга. — Желание у меня есть… на красотку местную глянуть. Как там ее кличут, Клепатра, что ли?

Джон посмотрел на него уничижительно и произнёс хоть обтекаемо, но с тем и назидательно:

— Я думаю, царица Клеопатра выберет лучшего из нас.

— А кто это ей даст выбирать? — искренне удивился Серёга.

— А, может, подождём слегка, — предложил осторожный Лёлик. — Пусть римляне сначала пошуруют, очистят улицы, так сказать, от нежелательных элементов.

— Они пошуруют, — успокоительно сказал Джон. — Они так пошуруют, что нам ничего не останется, — после чего указующе обвёл открывавшуюся с башни панораму, где появлялись уже слабые дымы начинавшихся пожаров.

— А куда путь держать будем? Табличек указательных что-то не видать, — не без оснований заметил Боба.

Мы изучающе вгляделись в городские ландшафты. Плоские крыши тесно стоявших домов то и дело перемежались громоздкими кубообразными сооружениями с рядами пузатых колонн, но все они выглядели карликовыми безделками перед угловатой махиной сложной формы, находившейся примерно как раз в центре города.

— Это, наверное, и есть дворец, — указал Лёлик, поглядывая через бинокль.

Мы спустились с башни. Легионеры, охранявшие ворота, приветствовали нас радостными криками. Лёлик было отстал, начавши раскланиваться, но, увидев, что мы сворачиваем за угол, побежал следом.

В которой город захвачен, царь пленен, а герои — молодцы.

Мы шли по узким кривым улицам, примерно соблюдая выбранный азимут. Кое-где валялись трупы, преимущественно египтян. Воздух постепенно пропитывался горькими запахами гари; где-то впереди очагами слышались звуки боя. Особенно шумно было у ворот центральных, куда поутру посредством умелой имитации были завлечены основные силы городского гарнизона. Двери и окна домов были наглухо закрыты; внутри стояла тишина, словно жильцов там и не было. Впрочем, жилища имели вид слишком убогий и неказистый, чтобы вызывать хоть какой-то аппетит к контрибуциям и репарациям.

Через некоторое время мы вышли на площадь перед древнего вида храмом. Предупредительно пропустив группу ошалело улепётывавших местных витязей, за которыми, потрясая мечами, скачками пронеслись легионеры, мы углубились в кварталы побогаче с домами за каменными заборами, за которыми имелись пышные сады. Здесь жизнь била ключом. Повсюду шастали мелкими шайками римляне, орали бессовестно, ломились в дома. Особо хваткие тащили уже, воровато озираясь, тугие тюки.

Выбежала из калитки с пронзительными криками молодая женщина, шарахнулась от нас — прямо в алчные руки догонявшего легионера. Тот, нисколько не заботясь местом и зрителями, повалил бедняжку на спину, наподдал для острастки по боку и ловко задрал подол аж до подбородка. Женщина забилась пойманным карасиком, а насильник сопел страшно и всё пытался поймать египтянку за ноги, которыми она дрыгала столь стремительно, словно выполняла упражнение "велосипед".

— Вот ведь шалун эдакий! — покачал головой Раис с некоторой завистью.

— Ладно, нечего рассусоливать! — заторопил Джон, с усилием отводя взор от сцены совершавшегося насилия.

До возвышавшегося над крышами архитектурного сооружения, к которому мы стремились, было уже рукой подать. С той стороны весомо доносились звуки многочисленной неорганизованной толпы. Пройдя ещё квартал, мы вышли на огромную площадь размером с пару футбольных полей. На другой стороне площади возвышалось искомое здание монументальных размеров, явно выстроенное по древним архитектурным традициям.

На площади без всякого порядка толпилось множество легионеров. Они по-базарному переговаривались, разгуливали группами и что-то выглядывали впереди. Состав их постоянно менялся: одни выходили с бодрым гамом из переулков, другие, наоборот, туда уходили.

Мы бесцеремонно протолкались через базарное скопище и упёрлись в тыл отряду преторианцев, стоявшему в боевом строю. Тут же к нам подбежал растерянный Дыробой и стал сбивчиво и словно оправдываясь говорить нечто непонятное о том, что вот де не может он пока ещё занять дворец, потому как имеется непредвиденно организованная оборона, и сдаваться не хотят, и обойти никак. За разговором мы обогнули римский отряд и увидели всё воочию.

Оказалось, что ко дворцу можно было подняться только по широкой и длинной лестнице, которую плотно прикрывала многочисленная фаланга отборных бойцов. Они все как один были мощными и рослыми, их доспехи поблескивали полированными бляхами, глухие шлемы, оставлявшие лишь щели для глаз, не изъявляли дружелюбия, большие, в полный рост, щиты скалились рисованными мордами, а копья с широкими лезвиями украшены были алыми бунчуками. Перед фалангой лежало несколько трупов в римских доспехах.