Виталий Виниус - Римские вакации

— И главное, порт захватить! — потрясал руками Джон. — Чтоб Клеопатру не увезли!

Весь день прошёл в подготовке операции. Легионеры с демонстративным усердием стали подтаскивать к стене напротив главной башни на исходные позиции катапульты, складывать возле них горками набранные рабами камни; затем стали эти камни монотонно швырять поверх стен, норовя потревожить толпившихся там и всё прибывавших защитников города.

Продолжилось усиленное изготовление штурмовых лестниц, каких-то квадратных крытых тележек, широких деревянных щитов. Особенно мудрили над тараном, произведя модернизацию защитного сарая посредством обвязки его ивовыми прутьями и обмотки бычьими шкурами.

После полудня к стенам начали подходить когорты. Выдвинулись вперёд лучники, таща перед собой деревянные щиты размером с двери, укрепили их в мягкой земле и начали пулять из-за прикрытия по египтянам. В ответ также посыпался град стрел. Один манипул построился черепахой, прикрывшись со всех сторон и сверху плотно сдвинутыми щитами, и медленно стал продвигаться к остаткам моста. Под их прикрытием полуголые рабы, назначенные сапёрами, блестя потными спинами, подтащили, взгромоздив на головы, сколоченные из толстых досок и жердей настилы, стали торопливо прилаживать их поверх каменных быков моста. Египтяне без перерыва сыпали сверху стрелами и дротиками; немало сапёров упало, дёргаясь и крича.

Переправа была готова; манипул, пятясь, отступил. Модернизированный сарай с тараном обильно полили водой, туда битком набились легионеры и поволокли сооружение к главной башне. Египтяне заволновались, зашумели сердито; полетели в крышу тарана зажжённые стрелы, но влажная обшивка не загоралась. Таран тяжело вкатился на сварганенный мост и остановился напротив ворот. Под монотонные команды бревно начали раскачивать; размах становился всё шире и шире и, наконец, раздался глухой удар, а за ним ещё и ещё. Ворота потихоньку начали трещать. Египтяне торопливо сновали за зубцами башни; вырос оттуда чёрный столб дыма, а чуть погодя вниз обильно посыпались жарко горевшие корзины, падавшие на крышу тарана и разбрызгивавшие кругом капли жидкого огня. Вскоре таран стал превращаться в натуральный костёр. Прыснули из сарая легионеры; их тут же утыкали со стен стрелами. Вопль восторга защитников слился с рёвом разочарования нападавших.

Антоний заругался, затопал ногами, стал жаловаться нам на коварство недруга, использующего такое бесчеловечное оружие как кипящая смола.

— Так а мы чего ж? — спросил Лёлик. — Ворота-то в башне тоже деревянные…

Антоний поначалу посмотрел на него непонимающе, затем расцвёл и, крикнув сию минуту трибунов, принялся отдавать необходимые распоряжения, требуя мобилизовать все резервы горючих материалов, будь то земляное масло, или оливковое, или какое прочее. Лёлик напыжился и важно помогал советами.

Из обоза понесли разнокалиберные глиняные горшки. Катапульты поставили напротив ворот на прямую наводку и, примерившись, забросали их горшками, липкое содержимое которых обильно растеклось по утыканным бронзовыми блямбами доскам. Затем лучники, приготовив обмотанные ветошью стрелы, зажгли их и устроили меткий тир. Невзрачные поначалу языки пламени лениво лизнули испачканные ворота, затем стали разгораться. Катапульты, не переставая, метали горшки.

За боевыми хлопотами день промчался незаметно. Стало вечереть, и костёр из ворот выглядел ярко и празднично. Скапливались напротив башни манипулы, тесно толпились, бряцали оружием. В свою очередь и египтяне облепили стены.

Катапульты начали швырять по воротам камни, которые действенно крошили полуобгоревшие доски. Наконец, ворота, догорая, рухнули. В глубине проёма сквозь языки угасавшего огня проросли очертания плотно сбитого отряда, прикрытого большими щитами и густо выставившего копья как иглы дикобраз.

Требовательно заныли трубы. Один манипул, взяв с места неплохой разбег, заскочил под ливнем стрел и дротиков на мост, воткнулся в остов тарана, замешкался, создавая толчею, отчего несколько крайних бойцов сорвались в ров. Легионеры навалились на препятствие; таран покачнулся, перевернулся и полетел туда же; манипул дружно произвёл метание пилумов, затем кинулся вперёд, сметая на пути тлевшие остатки ворот, и с лязгом врезался в шеренгу защитников. Египтяне первый натиск выдержали, не давая легионерам прорубиться через тесный частокол копий, а затем шаг за шагом стали теснить нападавших. Римляне, отжимаемые постепенно, пятились, отмахиваясь мечами; кто-то упал, на него упали другие — строй стал превращаться в полную неразбериху, а потом и рассыпался в один миг. Египтяне, заорав воинственно, попёрли в наступление, протыкая походя копьями немногих ещё пытавшихся сражаться легионеров. Но как только в пылу боя они проскочили мост, ситуация резко изменилась — два отряда легионеров профессионально взяли их в клещи, отрезая отход. Египтяне попытались пробиться, но были отброшены и прижаты ко рву. В ворота сунулся ещё один свежий манипул, но там уже стояли новые шеренги защитников, наглухо затыкая собой проход.

Стало стремительно темнеть. Римляне, столкнув в ров остатки не в меру ретивого египетского отряда, отошли от стен. Катапульты прекратили швырять камни. Шум понемногу улёгся. Египтяне принялись метать со стен зажжённые смоляные бочки, опасаясь незаметного римского подвоха.

Мы залезли к Антонию в шатёр, подкрепились плотно, почистили оружие и ещё раз прикинули план действий, застращав Антония в том смысле, что ежели он, не дай Юпитер, осрамится и сделает чего не так, то мы его из-под земли достанем и потом обратно в эту самую землю вобьём.

— По самую маковку! — со вкусом повторил несколько раз Раис, многозначительно постукивая обухом топорика по своей медной каске.

После всего этого мы легли спать. Обуявшее возбуждение сну не благоприятствовало, мы переговаривались, выходили часто на улицу, но всё же под утро закемарили. Разбудили нас почти тут же, незадолго до рассвета.

Мы торопливо встали, облились для бодрости холодной водой, хлебнули по большой чаше подогретого вина. Раис побурчал насчёт отсутствия завтрака, но ему было предложено думать о том, что обедать мы уже будем в самом городе. Навьючившись амуницией и попрыгав как разведчики на предмет выявления предательского бренчания, мы вышли из шатра.

В низине прятались изготовившиеся манипулы. Антоний на дорожку похлопал нас по спинам и энергично протянул вперёд указующую длань наподобие позднее случившихся вождей.

Цепочкой двинулись, ориентируясь по стене. Утренний молочный туман окутал мягко, проникая неприятной сыростью сквозь одежду. Накатил нервный озноб. Шли тихо, только Раис украдкой грыз сухарь, стараясь делать это деликатно.