Виталий Виниус - Римские вакации

— Ничего у вас не получится! — мстительно вскричал Лёлик, словно он был не с нами, и бессильно сполз на пол.

Все уселись как попало. Воздух в этом закутке был более свеж и навязчиво навевал мечты о холодной и обильной струе чистой воды. Лёлик вновь начал бубнить под нос про злого и страшного Минотавра, приплюсовав ещё вурдалаков, нетопырей и отчего-то Мумми-троллей.

— А откуда же ветер дует?… — начал рассуждать Боба.

— Тихо! — вдруг прошипел Серёга.

Говоруны запнулись, и в тишине мы явственно услышали нараставший за тупиковой стенкою топот ног, металлический лязг и сдавленные команды, словно орудовала там тайная масонская ложа, находившаяся в глубоком подполье. Стена вдруг обнаружила в локальном квадрате прерывистые тонкие линии в стыках камней, загоревшиеся оранжевыми сполохами; топот ног и лязги поравнялись с нами и потянулись дальше. По всему, какая-то процессия монотонно и основательно проходила длинной вереницею, транспортируя некие тяжёлые предметы, изредка тупо стукавшиеся в стены. Слышимость была как из соседней квартиры в панельном доме.

Лёлик забормотал:

— Заговор это, заговор!… — не вдаваясь в подробности.

Катавасия длилась долго; мы вели себя тихо и ненавязчиво. Наконец, топот ног, уже более стройный и торопливый, обозначился в другую сторону и вскоре замолк в отдалении; оттуда донёсся стук, и всё стихло. Мы посидели ещё немного, затем кто-то завозился, а Серёга зажужжал динамкой, озарив коллектив жидким дрожащим лучом.

— А стенка-то, кажись, липовая… Местами… — сказал Боба, приподнялся и без раскачки вдруг толкнулся выставленным плечом в давеча просвечивавший квадрат.

Далее произошло неожиданное. Под молодецким напором кусок стены с треском и грохотом обрушился на другую сторону, открыв квадратный лаз. Мы прислушались, но шухера никто не поднимал.

— А ну-ка! — оживился Серёга, сбросил амуницию, шустро пролез через дыру и, насилуя фонарик, живо пробежал по ходу туда-сюда.

Вернувшись, он доложил, что слева тупик с какой-то серьёзной дверью, а справа лестница наверх.

Не мешкая, начали переправу: просунув багаж, стали сами пролазить через не слишком просторное отверстие. Раис застрял как переевший Винни-Пух, и сколько мы не тащили его за руки и сколько не толкали сзади, ничего не помогало, пока Лёлик с мстительной улыбкой не кольнул пузанца сзади штыком, отчего тот взвизгнул, завозился и выскочил из дыры как народившийся младенец.

Рассудив, что нам надо следовать к лестнице, ведущей наверх, мы туда и направились. Лестница вывела нас в длинный проход, в котором пахло горелым маслом и пылью. На стенах местами виднелись остатки облупившихся фресок со звероподобными египетскими богами, что благотворно сигнализировало о приближении к обитаемым местам.

Проход заканчивался массивной дверью с неуклюжим засовом, замыкавшим её наподобие деревенских ворот. Мы прислушались; по ту сторону стояла тишина.

Серёга дёрнул засов и осторожно нажал на дверь. Она раскрылась, и мы, толкаясь от нетерпения, один за другим вышли в следующее помещение. С великим восторгом мы обнаружили здесь свет божий, скупо сочившийся сверху между плоскими капителями толстых колонн. Его пыльные столбы падали на местных божьих истуканов, играя на полированном граните и начищенной бронзе яркими зайчиками. Помещение было по соборному высокое и оттого напоминало колодец.

Глаза, отвыкшие от света, начали слезиться. Пришлось некоторое время моргать и тереть веки кулаками, добиваясь нужного фокуса. Отморгавшись и присмотревшись к рядам надоевших уже статуй — как на подбор с человеческими торсами и звериными рылами — мы обошли зал в поисках двери и обнаружили в стене медную плиту размером с парадный подъезд со страшной звериной рогатой мордою посередине.

— Вот!… Наверное, дверь… — осторожно предположил Джон.

— Ой, а там Минотавр сидит… — зашептал Лёлик.

— Серёга, проверь, — попросил Боба.

— Погодь!… — ответил тот, присматриваясь к бронзовому шакалоголовому мужику, державшему в протянутой руке отблескивавший матовой полированной желтизной жезл с крупным зелёным самоцветом на конце.

Боба, не найдя отклика, сам подошёл к плите, потрогал там-сям, стал копошиться возле неё в поисках запоров.

Серёга же, по привычке оглянувшись и сделав постную физиономию, влез к статуе на постамент, взялся за жезл и дёрнул. Изъять с ходу не вышло. Серёга хмыкнул и, схватившись уже обеими руками, стал ворочать искомый предмет в разные стороны, желая победить ежели не силой, так трудолюбием.

Боба, не обнаружив никаких ручек, засовов или замков, повернулся к нам, пожимая плечами, но вдруг раздался радостный Серёгин вопль, и одновременно плита дрогнула и легко повернулась по своей оси, толкнув при том Бобу.

Мы непроизвольно отшатнулись; Лёлик панически отпрыгнул в угол, но вместо Минотавра из получившегося прохода хлынул поток дневного света, благолепно залив зал.

— А, чёрт! — заорал Серёга. — Не хочет, зараза!…

Оказалось, что умелец умудрился каким-то образом свернуть статуе руку по самый локоть совершенно травматическим образом. Жезл, тем не менее, остался на своём исконном месте. Серёга погрозил упрямой статуе пальцем и продолжил силовые выкрутасы.

Внезапно плита вновь начала двигаться, но уже в обратном порядке.

— Куда!?… — завопил Раис, бросаясь держать и не пущать, но плита накрепко встала на свое кондовое место.

Серёга зыркнул туда-сюда и, заухмылявшись догадливо, снова вывернул статуе конечность. Плита не замедлила проход открыть.

— Хватит, не балуй! — с некоторой истеричностью крикнул Джон.

Серёга радостно захохотал и начал сам себя хвалить с подъёмом:

— Серёга — молоток! Серёга — самородок! Любую дверь, понимаешь, расколдует! — после чего, прощально пощупав жезл, спрыгнул с постамента, присоединяясь к нам.

— Ну вот он, выход! — с облегчением выдохнул Джон, и мы кинулись выходить.

За плитой следовал большой коридор. Направо он был длинным и полутёмным, а оттого ненавистным. Слева же он упирался в стену, в которой имелось широкое, ничем не закрытое окно, обрамлявшее чудесный пейзаж из голубого неба и потрескавшейся стены стоявшего напротив здания. Из окна доносилось милейшей музыкой чириканье местных птах.

Теперь на пути к счастью появилась альтернатива: продолжить поиски достойного выхода внутри здания или же вылезти в окно. Коллеги все как один попятились от содержащего сумрак прохода, а Серёга и вовсе подскочил к окну, заглянул за него, перекинул ноги через подоконник и был таков. Мы все подбежали к окну выглянуть, грешным делом подозревая, что нежная душа нашего друга не выдержала потрясений, и он решил побыстрее вырваться на волю, хотя бы и за счёт переломанных конечностей, но обнаружили Серёгу, восседавшего с улыбкой до ушей на могучем каменном быке, коих целый ряд помещался вдоль стены весьма кстати.