Виталий Виниус - Римские вакации

Раис достал из сундука следующий мешок с ауреусами, набил монетами свою калиту, а потом скомандовал вилику построить всех рабов для получения отеческого напутствия. Тит с облегчением прислонил зеркало к постаменту статуи и убежал.

Вскоре весь наш невольничий контингент предстал перед нами. Рабы выглядели какими-то не в меру раздобревшими и помятыми, словно не мы, а они вчера предавались чревоугодию и винопитию. Один эфеб был совсем плох. Стоять он сам явно не мог — двое других пареньков держали его под руки. Болезный, закрыв глаза, обвисал, натужно икал и жалобно ахал. Вид его был ярко выраженного зеленоватого оттенка.

— Ага, пацан, надрался! — воскликнул Серёга с одобрительными нотками в голосе.

— А ну, макните его! — скомандовал брезгливо Джон.

Пареньки с готовным рвением покрепче подхватили товарища и разом шуранули в имплювий. Тот с шумом плюхнулся в воду и тут же вскочил, визжа как обиженный поросёнок.

— Чтоб к вечеру все были как огурцы! — скомандовал Джон и погрозил пальцем.

Раис начал наставлять повара насчёт меню позаковыристей, но мы хором отвергли сей план и потребовали стряпни, соответствовавшей нашим привычкам. Лёлик ко всему категорически запретил употреблять гарум и присовокупил упоминание о страшной и неминуемой каре в случае отсутствия подобающей вкусности блюд.

— Ты давай расстарайся, милейший, — взыскательно молвил вилику Джон. — Мебель перетащите из зимнего триклиния в летний! А то сегодня у нас гости будут!…

Упоминание о гостях прозвучало столь весомо, что коллеги дружно заторопились на выход.

Погода стояла истинно южного образца: жарило немилосердно, в глазах рябило от чередования ярких красок и антрацитовых теней. К свежим ароматам цветов примешивался тусклый запах раскалённой пыли.

Мы пошли тем путём, которым нас вёл Макробий знакомиться с недвижимостью. Спустившись с холма вниз, мы направились к Форуму. Странным образом на улицах народа было немного. Зато со стороны Форума раздавался нестройный многоголосый шум.

— Никак в Цирке снова концерт, — предположил Боба. — Пойти, что ли, поглядеть?

— Вот-вот! — хихикнул Раис. — Серёга нам как звезда арены лучшие места устроит!

— Дам по медной башке! — насупившись, отозвался Серёга.

— Да чего мы там забыли? — заканючил стремительно вспотевший в своём тяжком наряде Лёлик, отжимая потные кудряшки, слипшимися кудельками вылезавшие из-под шлема. — Давка, жара, все кричат, мороженого не разносят…

— Нечего тут обсуждать, — веско сказал Раис. — У нас всё запланировано! Идём как один покупки совершать приятные… для души и тела!..

Мы прошли наискосок, держа к началу Форума. Шум большого скопления людей нарастал. Где-то вдали загудели гнусаво трубы, отчего гомон враз усилился.

Мы вышли к Священной дороге и обнаружили на ней основательное столпотворение: народ шпалерами стоял вдоль всей улицы насколько было видно. Люди теснились плотно, так что свободы маневра у нас не было.

На домах висели венки и цветочные гирлянды. Наподобие транспарантов свешивались из открытых окон прямоугольники ярких тканей. Оттуда же густо высовывались люди.

Мы подошли к задним рядам, представители которых старательно становились на цыпочки и тянули шеи, высматривая что-то в начале улицы. Раис, также приподнявшись на носках и вытянув шею, с подозрением оглянулся по сторонам, но ничего достойного внимания не узрел. И мы все также ничего интересного не разглядели.

— Эй, о чём собрание? — напористо спросил Раис щуплого мужичка, суетливо и безуспешно пытавшегося воткнуться в людской массив.

— Так Марк Антоний вернулся! А сенаторы ему триумф назначили! Сейчас вот мимо нас проезжать будет! — возбуждённо поведал тот.

— Надо посмотреть! — сказал Раис, потом решительно надвинул каску на глаза и с криком: — У меня билеты в партер! — принялся протискиваться вперёд.

Действовал он как атомный ледокол среди незначительных льдин. Народ пытался огрызаться, но решительные действия вкупе с блистательными одеждами производили должное успокоительное впечатление. Тем более, пристроившийся за Раисом Лёлик наиболее строптивых тыкал кинжалом в мягкие места.

Следуя за ними в кильватере, мы протиснулись в первый ряд. Щуплый мужичок, не будь дурак, тоже было пристроился за нами, но всё-таки где-то посередине отстал и затерялся в толчее.

Публику сдерживала, не позволяя занять середину улицы, плотная цепочка устало выглядевших стражников в горчичных туниках. Народ в единодушном ожидании всматривался в противоположную от Форума сторону. Улица плавно изгибалась, и потому особого обзора не было.

Рядом с нами стояли два престарелых, но важных римлянина в тогах. Они переговаривались с видом осведомлённых и приобщённых.

— Сенаторы-то специально Антония триумфом наградили. Чтобы Цезарь на него взъелся, — сказал один.

— Думаешь, взъестся? — спросил другой.

— Да вряд ли, — усомнился первый. — Цезарь это голова!

— Да-а! — согласился второй. — Ему палец в рот не клади. До локтя отхватит.

Впереди волной взлетел шум, переметнулся к нам, пробежал нараставшим гомоном дальше. Толпа встрепенулась и подалась вперёд. Какой-то малец выскочил прямо на середину улицы и пробежался по ней. К нему устремился громко ругавшийся стражник. Пацан ловко увернулся и с писклявым криком: "Едут, едут!" благополучно влетел обратно в толпу.

Наконец показалась процессия. Впереди стройной колонной по четыре торжественно выступали ликторы. Прутья в вязанках, обрамлявших древки их топориков и обвязанных жёлтыми и алыми лентами, были явно новыми.

За ликторами шли с гордыми физиономиями представители власти, имевшие вид коллективных отцов римского народа: все сплошь в белоснежных тогах с красными полосами, одни в красных ботинках, другие в чёрных.

— Сенаторы, сенаторы! — заголосила толпа.

Сенаторы надменно поглядывали по сторонам, благосклонно кивали головами и изредка махали руками как члены Политбюро населению.

За сенаторами шли сводной бригадой музыканты. Они пронзительно наяривали в дудки и трубы, от души колотили в барабаны, звонко бренчали литаврами. Особой мелодии в их упражнениях не угадывалось, но общий праздничный настрой появлялся.

— Триумфальное, понимаешь, нашествие… — буркнул, поморщившись, Джон.

За музыкантами прошла ещё одна группа ликторов, а за ней под судорожный скрип и грузный топот стали появляться воловьи повозки, доверху наполненные разнообразным добром и окружённые цепью бдительно выглядевших легионеров. Поклажа вызвала у зрителей вопли неподдельного восторга. На повозках грудами были навалены разнообразное оружие и амуниция — причём в таком количестве, что сразу возникала мысль о несомненной грандиозности побед, одержанных полководцем-триумфатором. За воинскими трофеями следовали трофеи хозяйственные: массивные позолоченные треножники, серебряные сосуды разного дизайна, ковры, распяленные с целью демонстрации узоров, обильно декорированная мебель во главе с троном из дворца в Мемфисе, на котором не так давно восседал безвременно отравленный Птолемей Дионис, толстые свёртки богато расшитых тканей, мраморные и бронзовые статуи. На одной телеге громоздился даже небольшой гранитный сфинкс.